Он посмотрел на меня. Во взгляде была странная заинтересованность. Мне казалось, словно я чувствую, о чем он думает.
– Но со мной что-то пошло не так?
В ответ Шон кивнул.
– Ты умерла. Я лично присутствовал, когда тебе констатировали остановку сердца. Есть легенда: если человек, спасая другого, оказывается смертельно ранен вампиром или оборотнем, то он становится чем-то средним. Не сказать гибридом, но существом, обладающим силой, которая не исчезает при свете солнца, например, если дело касается вампиров.
Я пыталась не слишком углубляться в расспросы о своей… смерти.
– А как становятся оборотнями? Как в фильмах? Через укус?
Он кивнул.
– Да, так тоже можно. Но мы – рожденные оборотни.
– А все эти россказни про полнолуние и превращение?
– Почти все правда. Только рожденным не нужно полнолуние, мы можем превращаться в любое время.
– Круто…
Шон рассмеялся.
– Конечно, круто. А девчонки-то как тащатся.
Теперь уже смеялась я.
– Скромность не твоя сильная сторона, да?
– Пф-ф-ф, пусть другие скромничают. Животный магнетизм волков обязывает быть крутыми.
– Что-то ты не выглядел сильно крутым, когда получил сегодня люлей на крыше.
– Брось. Я не мог ответить на твою агрессию взаимно. Я мог тебя покалечить.
– Прям таки. Думаю, ты просто струсил, что тебя отделает девчонка.
– И ты говоришь, что я нескромный?
Мы смеялись, и я впервые за долгое время чувствовала себя спокойно и безопасно. Хотя все еще чувствовала и это странное щекочущее напряжение в общении с Шоном. Он старался держаться дружелюбно, но было что-то, что напрягало его в общении со мной.
– Можно еще вопрос?
– Попробуй.
– Почему мне позволили остаться? Я кожей чувствую, как твои домашние мне не рады.
– Дело не в тебе. То есть, не лично в тебе, а в том, кем ты стала. В прошлый раз, когда в нашем доме появилась одна из стражей, так же случайно, как и ты, дело закончилось смертью нескольких членов нашей семьи.
Перед глазами всплыло лицо мужчины на фото.
– Мне жаль.
– Ты не виновата. Но не все могут совладать с воспоминаниями. Признаться, я и сам смотрю на тебя и вижу тот кошмар.
– Я уйду на рассвете, – я теребила складки одежды, пытаясь совладать со странным накатившим чувством.
– Не нужно. Это наши проблемы, а не твои. Оставайся до приезда Элейн.
В том, как он произнес ее имя, чувствовалась подавленная горечь. Я кожей чувствовала эмоции, волнами исходящие от молодого волка. Я поймала это странное ощущение. Словно его эмоции осязаемо висят в воздухе. Словно я могла коснуться их. Попробовать на вкус и на ощупь. Гораздо более объемное восприятие, чем можно было бы прочитать на лице.