Оставалось лишь постараться потерпеть еще год, и я смогу наконец освободиться от этого всего. Для меня школа стала сущим адом. Все знали, что папина сестра пропила дом, который остался после его смерти. Мать свою я не помню. Больше никого нет. Не раз приходилось неделями жить на замороженных стройках и в заброшенных домах. Мелкие подработки позволяли не умереть от голода, но ни о каких изысках по типу новой одежды мечтать не приходилось. Только то, что можно было унести в одной сумке. Все, что у меня было, это папин армейский жетон с отверстием от пули, которая отняла его у меня, и навыки «дочери полка», которые не раз спасали мою шкуру.
Иногда Алекс спрашивал, почему я не обращусь за помощью к социальным службам или в церковный приют. Но перспектива быть обязанной за кусок хлеба меня не прельщала. Тем более я уже не ребенок.
Оставался еще один урок и тренировка, после чего я должна вернуться к клубу, чтобы заработать себе на еду на ближайшие пару дней.
Волейбол помогал выплеснуть то, что постоянно копилось во мне в течение долгих учебных дней. Я била по мячу с такой силой, что после тренировок все руки светились необъятным космосом синяков. Хуже было только девочкам, которым приходилось принимать мои подачи.
Алекс встретил меня у выхода из спортзала.
– Я тут подумал, может, сходим куда-нибудь?
Я закатила глаза.
– Да-да, я помню, что обещал. Но что поделать, если мне нравится самая отпетая хулиганка школы?
– Алекс, прекрати. Твои родители никогда не позволят тебе встречаться с кем-то вроде меня.
– Это мне решать.
– Да брось! Не занимайся ерундой. Мне очень важна наша дружба. Давай не будем ее портить.
Алекс смотрел на меня вымученно, почти умоляюще.
– Алекс, пожалуйста.
– Ладно. Пока повременим.
– Да ты издеваешься? – рассмеялась и ткнула его локтем в бок. – Зачем тебе это надо? Ты представляешь себе этот кошмар? Мы будем ходить за ручку, пить коктейли через соломинки из одного стакана, и я начну вплетать в волосы бантики? Фу!
Алекс рассмеялся в ответ.
– Не знаю, что там с бантиками, а вот коктейль я бы выпил. Идем?
Я повернулась лицом к другу.
– Нет, прости. Пока есть возможность работать, ей нужно пользоваться.
Он смущенно почесал затылок, стоически смирившись с миллионным отказом за последний месяц. Меня забавляло его упорство. И мне он, в общем-то, тоже нравится. И даже очень. Но кому нужна бродяжка вроде меня? Чтобы над ним тоже начали смеяться? Ну уж нет.