– Да ладно, ладно уже… – завопил воспитуемый, окончательно сдаваясь, – что ты хочешь, чтоб я сделал? Умываться? Пожалуйста, – с этими словами он открыл вентили и пустил воду, – вот, уже умываюсь, – бормотал он, брызгая в лицо водой, пригоршнями опрокидывая ее на шею и голову. Он намочил воротник и, вспомнив, что рубашка испачкана кровью, снял ее и бросил в ванну. Вытерся мохнатым банным полотенцем, посмотрел на свое взъерошенное отражение в зеркале – и внезапно ему стало весело.
– Плуг порока твой лик испахал, превратив его в месиво грязное… Что, не нравится этот оскал – отраженье твое безобразное, – замурлыкал Леонид, водя расческой по мокрым волосам, – Это было когда-то лицом, а теперь это стало руинами, потому, что ты жил подлецом1… Так хорошо? – Причесавшись, спросил он, обращаясь к хвосту, отражение которого маячило в зеркале за спиной. Тот одобрительно потрепал бизнесмена по загривку.
– Ну, что – куда теперь? – Осведомился Леонид, признавая хвост своим полновластным властелином.
Тот отвел его обратно в комнату, велел разобрать постель и ложиться спать. Леонид безропотно подчинился и, уже натягивая на себя одеяло, подумал, что он и в самом деле чертовски устал, а утро, если верить сказкам, вечера мудренее.
Уже в полудреме бизнесмен внезапно приподнялся на локте, в обступившей его темноте отыскал глазами хвост (в ответ на резкое движение человека тот, до этого мирно почивавший, свернувшись колечком, поверх одеяла, сразу же тревожно вскинулся и занял позицию, которая, надо полагать, у них, у хвостов, считается боевой стойкой).
– Я вот чего, – сказал Леонид, сонно улыбаясь кисточке, – это… как в кино – хвост виляет собакой…
Когда с утра, приехав в офис, Леонид шел к своему кабинету через просторную приемную, навстречу ему, источая улыбки, поднялись две фигуры, окутанные вечной тайной Востока. Утехин поглядел на них с любопытством – вот уж точно, охота пуще неволи, с утра пораньше прискакали, невтерпеж, видать, в кассу.
Он улыбнулся арабским гостям хорошей, открытой улыбкой и, кивком пригласив их в кабинет, галантно придержал дверь.
– …Ну, что же, господин Утехин, – разделавшись с ритуальными любезностями, начал один из пришедших, зеленоглазый, – вы подумали над нашим предложением?
При этом улыбка не стала менее ослепительной. Только берилл взгляда надкололся, пошел мелкими острыми льдинками.