Они начали общаться. Что это было? Обычная ленивая переписка в перерывах между жизнью. Поначалу разговор велся вокруг общих знакомых в том походе. Он подтрунивал над её поклонником, который, точно сомнамбула, вечно таскался за ней с печальной маской Пьеро на лице – молодой парень, явно несчастливый в своем раннем браке. Она его искренне жалела. Воспоминания быстро закончились, и начались глобальные темы: кино, смысл жизни. О любви говорили, конечно.
Общение было чаще односторонним: она была вся в искусстве, ей было некогда. Отвечала односложно, короткими предложениями: «Да, помню. Нет, не согласна. А вы как думаете?» Но это не мешало ему. Напротив, подстегивало. Он соскучился по полноценному общению с умной и красивой женщиной. И что-то еще. Что-то еще…
Гоша недавно развелся. Почти двадцать лет брака – не хухры-мухры. Отношения с женой всегда были сложными; большая разница в возрасте сказывалась. Объединяла и удерживала их от разрыва любимая и давно желанная дочь. И вот дочь выросла, а отношения стали вконец невыносимыми.
Вообще-то его звали Григорий, Гриша. Родители дали ему это дурацкое, несовременное имя то ли в честь знаменитого космонавта, то ли спортсмена – семейная история не сохранила истинную причину. Мама звала его красиво – Григ; отец не церемонился – Гришка! В школе прилипло «Гоша» да, так и осталось. Настоящего своего имени Гоша стеснялся всю жизнь. Даже в свои пятьдесят с хвостиком он старался не афишировать его. А когда его называли полным именем – с отчеством, даже сердился. «Григорий Иванович, надо же. Ну, скажете тоже! Зовите просто – Гоша!». Женщинам представлялся дурашливо: Гоги я! «Вы грузин?» – спрашивали его. Веселило.
Теперь Григорий Иванович, извините – Гоша – остался один. Второй раз в жизни. Ну, не везло ему с женами. Кстати, обеих звали одинаково – Марина. И в школе первая любовь тоже была Марина. Прямо беда с этими Маринами. Гоша решил: если повезет еще раз – только не Марина! И на сайтах знакомств он теперь тщательно избегал анкеты Марин. Да будь она хоть трижды умница и красавица.
Развелся бы он уже давно – слишком много противоречий. Но дочь… Дочь была надежным якорем. Сына от первого брака теперь воспитывал чужой дяденька, и Гоша думать не мог, чтобы оставить её, свою самую любимую женщину – свою доченьку.