– Я не хотела тебя задеть, – сказала она. – Верн, Стивенсон и Лондон всегда были моими любимыми авторами, и я часто читала их романы своим братьям вслух.
– Если ты им читала, то только вслух, иначе они ничего бы не поняли, – отозвался он саркастически.
Зайр нахмурилась, словно её резко одёрнули, но почти сразу улыбнулась и ответила:
– Моя сестра уже предупредила меня, что ты любишь остроумно отвечать. Но я хочу, чтобы ты понял: у меня нет ни мужа, ни детей, ни обязанностей, ведь мой отец богат и обеспечивает меня всем. А ты работаешь, и, подозреваю, сейчас даже рискуешь жизнью. Так что тебе не стоит стыдиться того, что я прочитала больше, чем ты, ведь у меня было гораздо больше свободного времени.
– Это я понимаю, – искренне признал он. – Каждый должен знать свои ограничения. И, наверное, ты много узнала, столько читая.
– Одного знания недостаточно; кто-то однажды сказал: «Знание ради знания ничего не стоит, если не знаешь, зачем оно нужно». Ты знаешь, зачем тебе нужно твое знание, а я порой – нет. Я понимаю концепции, но не могу применить их к чему-то полезному.
– Меня больше всего восхищает, что ты можешь вообще что-то понимать, читая босиком на горячем песке, – заметил он. – Я бы точно обжёгся.
Девушка просто показала подошву своей ноги, на которой была мозоль, сравнимая с подошвой ботинка.
– В этом я остаюсь настоящей сахарийкой, ведь могу ходить по стеклу и даже по горящим сигаретам.
– Это не слишком похоже на дочь аменокаля.
– Тот, кто делает только то, что от него ожидают, становится предсказуемым, а это ставит его в невыгодное положение.
Гасель хотел бы спросить, о каких именно недостатках шла речь, но в этот момент к нему подошла одна из служанок с сообщением, что «господин» просит его зайти в кабинет.
Он нашел его, сидящего в белом кресле, курящего огромный кальян. Увидев, как он вошел, Четырехкровный указал ему на место напротив и сделал жест в сторону радиопередатчика, стоящего позади него.
– Только что звонил Хасан и попросил меня задать тебе вопрос, на который ты должен ответить с абсолютной свободой: согласился бы ты выполнить любую задачу, связанную с устранением джихадистов, или предпочел бы продолжить преследовать Омара аль-Кабира?
Это, без сомнения, был крайне деликатный вопрос, требующий обдуманного ответа, который последовал лишь спустя пару минут.