– Audaces fortuna juvat, – он зациклился на латыни.
Сказанное великим Вергилием до сих пор работает. Смелым и дерзким, наглым и напористым судьба помогает (да простит нас Вергилий за вольный перевод, то бишь, искажение).
– Alea jasta est, – как же без Юлия Цезаря.
Устами умника умные заговорили. На старой латыни якут говорит: жребий брошен. Только понимает ли он, о чём только что сказал? Он в мыслях уже не здесь, он в Танзании вдруг оказался.
Археолог Луис Лики, приехав в местечко Олдувай в Танзании, сразу нашёл вещи древнейших наших предков. Везёт же некоторым. Вещи сами по себе ничего не доказывают, надо найти самого человека, его череп хотя бы. Так вот, он целых двадцать семь лет в Олдувае провёл и, в конце концов, нашёл то, что искал. «Qui quaerit, reperit!». Чтобы найти осколок черепа самого-самого древнего жителя Земли, можно и сто лет копать. Нет, это уже слишком. Костя год не продержится, как пить дать, сбежит и поминай, как звали. Это только фанаты, блуждающие между иллюзией и увлечением, могут что-то откопать. Их-то жизнь не отвлекает, они только для галочки живут.
Все были уверены, что всё началось с Африки. Наши же археологи утверждают, что именно у нас находится сама древняя стоянка человека. Вот и копают целых двадцать лет. А вдруг скоро найдут этот самый череп, и слава Косте не достанется? После этого в археологии делать-то нечего будет. Пусть останки полежат ещё несколько лет. Лежали столько-то лет, ещё полежат. Чего-чего, мечтать в ЯГУ ещё не запретили.
– Quand erat demonstrandum, – сказал бы он Нобелевскому комитету.
Тише, брат, а то спугнёшь Фортуну. Пока что тебе даже латынь не по зубам.
–
Lex, leg-is, leg-i, leg-em, leg-e, lex, -
и
мечтая
,
можно
зубрить
.
Одно другому не мешает. Чем вот так зубрить, легче своё что-то придумать. Фантазировать он мастак. Только фантазии у него, малость, меркантильные. По его мнению, слава – это ступенька к богатству. Нобелевская премия? Ну, престижна, а сколько дают? Учёный-перевёртыш – это что-то. Настоящий учёный плевал на сенсацию. Главное, быть первым, что-то такое, доселе неизвестное открыть. Это вечная погоня – не учёным этого не понять. Слава проходит, деньги кончаются, а что тогда остаётся? Увлечение – это такое состояние… Кто-то кого-то безумно любит, кто-то пишет книгу за книгой. Учёный всё же на что-то надеется – отчасти на себя, но и на Фортуну. Он не верит в иллюзию, он верит только в голые факты. Пессимист, но немного и оптимист, фанат, трудоголик, игрок – это коллективный портрет среднестатистического учёного. Но и перевёртыши туда лезут. Кто будет доискиваться – настоящий ты учёный или нет. Они берут от жизни всё. Учёный не обязан жить только наукой. Жизнь – это не только работа.