опоздания.
Вернулся домой скрипач уже поздно вечером, усталость настойчиво
преследовала его по пятам. Проведённые в такси последние сорок минут
погрузили было мужчину в сон, из которого пришлось выбираться, когда
водитель заявил, что они приехали. Гайгер, несмотря на накопленное за день
негодование, бережно положил злосчастный футляр на столешницу.
Принимая душ, мужчина вспоминал всё, что с ним случилось за день.
Репетиция, вопреки опасениям, состоялась. Менеджер проекта выслушал
объяснение музыканта, хоть и одарил Гайгера сомнительным взглядом, но
ничего не сказал. Распорядился подыскать ему другой инструмент, и словно по
волшебству откуда-то появилась другая скрипка. Совсем не чета той, на которой
играл Гайгер, но на безрыбье жаловаться не приходилось.
– До выступления пять дней, – говорил менеджер после прогона первой
партии. – Ни о какой Италии и речи быть не может! Все эти свои дела
уладишь после выступления. Я завтра же распоряжусь подобрать тебе
инструмент рангом повыше, если нужно – возьмём напрокат. Однако сам
понимаешь, расходы…
Разумеется, Гайгер понимал, знал, каким человеком был этот менеджер.
Выходило всё так, что с непокорным футляром приходилось смириться, по
крайней мере на какое-то время. И вот уже сидя в кресле с бокалом холодного
вина – той небольшой роскоши, которую скрипач в данной ситуации
рассматривал как средство для достижения терапевтического эффекта – он то
и дело бросал взгляд на футляр.
«Да какого же чёрта!?» – мужчина не находил себе места. – «Как такое может
быть? Я точно помню этот ключ. И замок этот! Что этот мастер о себе
возомнил. Мы таких не устанавливаем, это не наше… Да он просто не хочет
работать, вот и всё.»
Гайгеру не пришлось себя упрашивать лечь спать. Несмотря на недавний
перелёт и ожидаемый джет-лаг, теперь он валился с ног от усталости, и, оказавшись на кровати, глаза его закрылись сами собой.
Посреди ночи Гайгер вдруг почувствовал, что чёрная пелена, окутывавшая его
сознание, медленно сползает, повинуясь неведомо чьей-то воле. Недовольно
засопев и протирая глаза, мужчина увидел яркие зелёные цифры, висевшие в
воздухе над его прикроватной тумбой. Электронные часы показывали без
четверти четыре, скрипачу сделалось досадно, что и сон его был бесцеремонно
нарушен, лишая, пожалуй, последнего оплота уверенности хотя бы в малом