Чёрт.
Собрав волосы в небрежный пучок, она бросила последний взгляд на свое отражение и, выдохнув, вышла из номера.
Но стоило ей распахнуть дверь, как злость вспыхнула с новой силой.
Маркус все еще был там.
Он стоял в коридоре, совершенно спокойно, будто не получал приказа убраться. Неужели ему трудно было подождать внизу? Конечно, нет. Он предпочитал следовать за ней по пятам, как назойливая комнатная собачонка.
Его присутствие резануло по нервам, но она не дала себе сорваться. Только приподняла бровь, молча глядя на него сверху вниз.
– Надеюсь, ты не собираешься сопровождать меня весь день, – ее голос был холодным, как отточенное лезвие.
(Подразумевался сарказм).Этот день обещал быть чудесным. Просто потрясающим. ***
Три часа спустя Александра вышла из конференц-зала с сияющей улыбкой. Совещание прошло блестяще. Все сотрудники были увлечены её идеями, поддерживали её начинания и искренне верили в успех. Она и мечтать не могла о лучшей команде. Впервые за долгое время она почувствовала, что этот отель действительно может стать местом, куда люди будут стремиться вернуться.
Но её радость мгновенно испарилась, как только в поле зрения появился Маркус. Он двигался уверенно, с той же самодовольной ухмылкой человека, привыкшего разрушать чужие планы. С самого утра он делал всё, чтобы выбить её из равновесия, словно наслаждаясь каждым её всплеском раздражения. Такое его поведение было ей отвратительно. Её терпение уже висело на тончайшей нити.
Кем, черт возьми, он себя возомнил, чтобы так с ней обращаться?
В обычных обстоятельствах Александра могла бы справиться с этим. Она всегда была собранной, умела держать себя в руках. Но с Маркусом всё было иначе. Он словно знал, какие кнопки нажимать, чтобы вывести её из себя. Два дня. Всего два дня, но за это время он довёл её до точки кипения.
Он не просто раздражал её – он заставлял её злиться так, что хотелось кричать. Хотелось сломать что-нибудь, выплеснуть накопившийся гнев. Или, что ещё хуже, разрыдаться от отчаяния. Но ни за что. Она никогда не позволит ему увидеть её слабость. Ни Маркус, ни кто-либо другой не станет свидетелем того, как она теряет контроль.
Она скорее сгорела бы дотла, чем позволила Маркусу увидеть, как она теряет контроль. Он не имел никакого права испытывать её терпение, провоцировать и доводить до грани. Она не звала его, не просила врываться в её жизнь и переворачивать всё с ног на голову. Честно говоря, она едва сдерживалась, чтобы не считать дни до его отъезда. Или хотя бы часы.