– И что!? Меня тогда весь Ленинград слушал!
– Я не спорю. Но пока, слава богу, (извините за выражение) один Николаев решил воплотить ваши идеи в жизнь.
– Я что призывал убить Кирова?
– Я такого не говорил. Но вы же не будете отрицать, что неоднократно произносили речи с требованием снять товарища Сталина с должности Генерального секретаря?
– В середине двадцатых годов произносил.
– На Николаева ваши речи могли произвести впечатление. Он решил воплотить их на практике. Зафиксируем это в качестве предположения?
– Мало ли, что на него могло произвести впечатление!
– Зафиксировали. Идем дальше. Я не собираюсь с вами лукавить, Григорий Евсеевич. В ГПУ известно, что вы и в тридцатые годы продолжали ругать Сталина только уже в узком кругу. У нас есть соответствующие показания. Вы неоднократно критически высказывались о методах проведения коллективизации, об неудовлетворительном состоянии экономики, о неправильном внешнеполитическом курсе. Хотите прочитать сообщения наших информаторов?
Зиновьев бегло пролистал доносы и побледнел.
– Высказывался, но я никогда не говорил о терроре. А Николаева я вообще ни разу в жизни не видел.
– Верю! Вы только критиковали политику Сталина в узком кругу. Говоря фигурально, бросали камни в адрес руководства. Потом от этих камней расходились круги по воде.
– Какие круги?
– Скажем, вы рассказывали свои мысли Каменеву или Евдокимову. Они передавали услышанное от вас своим друзьям, а те в свою очередь ретранслировали на более широкий круг. Для многих людей в Ленинграде вы продолжаете оставаться авторитетом. К вашим словам прислушиваются. В конце концов, ваши мысли дошли до Николаева, который будучи человеком психически неуравновешенным, решил убить Сталина.
– Минуточку! – возражал Зиновьев. – Я никогда не говорил об убийстве. Максимум, что я говорил, это снять Сталина с должности Генерального секретаря.
– Допустим, что неустановленное следствием лицо в неустановленном месте и неустановленное время рассказало Николаеву, что товарища Сталина невозможно снять с должности Генерального секретаря, поскольку вся партия и весь советский народ поддерживают его. В связи с этим Николаев решил убить его. Логично, Григорий Евсеевич?
– Протестую! Сталина никто не убивал!
– Правильно. Потому что даже у такого законченного подонка, как Николаев, не смогла подняться рука на товарища Сталина. Он понимал, что убить Сталина, все равно, что убить солнце. Поэтому он решил немного подкорректировать ваши идеи и застрелил лучшего друга товарища Сталина незабвенного Сергея Кирова!