– Ты что, ненормальный?! – поразился директор. – Валенки почти новые!
– Теперь слушать меня! – заорал Николаев. – Со мной такие шутки не прокатят! Вы тут собираетесь дальше балду гонять, а я должен в Сибирь тащиться?! Ни на того нарвались! Никуда я не уйду! Я на вас самому Сталину жаловаться буду! Вся страна работает буквально до изнеможения, а вы тут нашли себе тепленькое местечко! Я вас выведу на чистую воду! Распотрошу ваш гадюшник!
– Как ты смеешь, сопляк, скандалить в научном учреждении! – взревел директор, в момент потеряв всю свою интеллигентность. – Я тебе покажу, как оскорблять партийную науку и плевать в лицо своим товарищам! Сибирь ему, видите ли, не подходит. Нашелся фон-барон! Мы все работаем там, куда нас послала партия! В науку послала – пошли в науку! В Сибирь пошлет – пойдем в Сибирь!
Речь директора встретили громовые аплодисменты, переходящие в овацию.
– Вы не имеете права насильно меня отправлять! – продолжал орать Николаев, стараясь всех перекричать. – Крепостное право у нас отменили в 1861 году. Где хочу, там и работаю!
Он попытался ударить валенком директора по голове, но тот ловко увернулся. Ученые скрутили Николаева и насильно усадили в кресло.
– Мы сейчас у коллектива спросим, где ты будешь работать! – продолжил директор, вернувшись на трибуну. – Кто «за» то, чтобы исключить товарища Николаева из нашего института?
Поднялся лес рук.
– Кто против?! Нет. Воздержались? Двое. Решение принято. Собрание закончено.
– Прошу слово! – поднялся крупный (даже толстый) секретарь парткома.
– Пожалуйста.
– Товарищи! – громогласно начал парторг, выйдя на трибуну. – Сегодня мы с вами узрели изнанку личности Леонида Николаева. К сожалению, до сих мы не могли разглядеть его истинное нутро. Николаеву удавалось так искусно маскироваться, что мы с вами наивно принимали его за честного коммуниста. На этом собрании мы с вами поняли, что он хам, скандалист, лентяй, склочник, хамелеон, лжец, трус, клеветник и человек, совершенно чуждый делу великого социалистического строительства. Его черная душа предстала перед нами во всей ее наготе, и эта нагота ужаснула нас. Считаю, что мы не можем терпеть дальше в рядах большевистской партии такого человека!
– Правильно!
– Молодец! – аплодировали ученые.
– Мы, все те, кто пришел служить в этот храм партийной науки с целью углубить эту самую науку, ужаснулись словам Николаева, что якобы пришли сюда искать себе тепленькое место. Когда Николаев это сказал, мне стало совершенно ясно, что он зашел в своем нравственном падении так далеко, что оказался абсолютно потерян для партии. Предлагаю исключить Леонида Николаева из партии большевиков.