– Ну тогда понятно. Видимо, говорила она мало, – безразлично ответил Коллинз. – У меня нет секретов.
– У всех есть секреты, Томас.
– Ты уверена? – его глаза сузились. – И какой же есть у тебя?
– В подвале дома я храню обескровленные останки высокомерных засранцев, которым нравится надо мной издеваться, – угрожающе ответила я, но этим лишь вызвала у Томаса приглушенный смех.
Такое впечатление, что чем больше я стараюсь быть неприятной, тем больше его веселю.
– Хорошо, – он приблизился к моему уху и, обдавая теплым дыханием, прошептал: – Повезло, что здесь таких нет.
Есть несколько вещей, в которых я уверена. И одна из них – низкий голос Томаса Коллинза не должен вызывать у меня странные ощущения в животе.
Я прокашлялась, чтобы сбросить оцепенение от близости его губ.
– Можешь спать спокойно, твоя сестра мне ничего не сказала.
Я восстановила комфортное расстояние между нами и вернулась к просмотру фильма, но щеки мои все еще горели. К счастью, в темноте Томас этого не видел.
– Кстати, симпатичная футболка, – усмехнулся он.
Я вспомнила, что на мне пижама с подмигивающим зайчиком, и взмолилась, чтобы в полу разверзлась пропасть и поглотила меня. Томас же, убедившись, что смутил меня как следует, отвел взгляд и молчал до конца занятия.
После звонка я хотела попрощаться и уйти, но Коллинз меня опередил. Просто встал и вышел за дверь, не удостоив ни взглядом, ни словом. Какого черта?!
Пока я пыталась проанализировать свои чувства по этому поводу, ко мне подошел Алекс. В коридоре мы принялись обсуждать историю Фриды Кало и Диего Риверы. Алекс рассказал о своих занятиях фотографией и показал несколько черно-белых снимков, сделанных вчера. Я отметила, что ему удалось передать приятную меланхолию осени. Мы договорились пообедать вместе после окончания утренних лекций.
– Я позову Трэвиса и Тиффани, – сказала я, доставая из сумки мобильный телефон.
– Это так необходимо? Не пойми меня неправильно, я ничего не имею против Тиффани, но предпочел бы пообедать без риска несварения желудка из-за Трэвиса.
– Да ладно, Алекс, сделай над собой усилие. Он не будет придурком. По крайней мере, я на это надеюсь.
– Правда? – съязвил друг. – Я думал, Трэвис не способен не быть придурком.
– Дай ему шанс. Если он будет плохо себя вести, мы больше не будем обедать вместе с ним, – я умоляюще часто заморгала.