– Нет, извините, я задумалась, – оправдалась я, надеясь, что никто не станет задавать вопросов.
– О чем? – поинтересовался Алекс.
– Ни о чем, ни о чем важном.
Я натянуто улыбнулась, а Трэвис огляделся, пытаясь понять, что или кто привлек мое внимание. Похоже, ничего странного он не заметил.
– Мы говорили о пятничной вечеринке в доме Кэрол, – объяснила Тиффани. – Трэвис тоже идет.
О, вечеринка…
– Алекс, ты будешь там? – мой вопрос был криком о помощи.
– Я со Стеллой, помнишь?
Блин, без него там будет ад.
– Стелла? Кто такая Стелла? – спросила заинтригованная Тиффани.
– Его девушка, – я дружески пихнула Алекса локтем.
– Ого, Смит нашел девушку! Значит, ты не из другого лагеря? – подколол его Трэвис и тут же поймал мой взгляд, велевший ему заткнуться.
– Почему я не слышала о ней? – кокетливо уточнила Тиффани, поглаживая пальцем ободок бокала.
– Потому что мы познакомились недавно. Она не из Корваллиса, я встретил ее летом в Санта-Барбаре, – сказал Алекс.
– Эй, ты ведь можешь привести ее на вечеринку? – предложила я, цепляясь за такую возможность.
– Скажем так, у меня другие планы, – ответил Алекс с улыбкой, которая говорила о многом.
– Понятно. Вы планируете ворковать все выходные как голубки?
– Не произноси это слово! – воскликнул он с видом отвращения и смущения одновременно.
– Какое слово? – я сделала вид, что не поняла. – Ворковать?
– Перестань, – взмолился Алекс с самой милой улыбкой. – Не говори «голубки».
Он заткнул уши и сощурился, а мы с Тиффани громко рассмеялись и не переставали его подкалывать до конца обеда.
После занятий я ждала Трэвиса за пределами кампуса и дрожала на холодном осеннем воздухе. Куртку-то утром я надеть забыла. Сколько нужно времени, чтобы выехать с парковки? Прошло уже десять минут. Черт бы его побрал!
Я стала растирать руки, чтобы согреться, и вздрогнула, когда кто-то накинул мне на плечи черную кожаную куртку.
Томас. Заботливый жест, но в чем подвох?
– Не стоит, спасибо.
Я попыталась вернуть ему куртку, но Томас ее не взял. Он прикурил сигарету, прикрыл глаза и выдохнул дым, который окутал его сероватым облаком.
– Лучше поблагодари, – пробормотал он, щелкая зажигалкой. Потом окинул меня взглядом и добавил: – Ты дрожишь.
– Чем я обязана такой доброте?
– Доброте? – Томас озадачился. – Я бы так не сказал… Скорее это сострадание.