Лео Тезео, чуть наклонив голову, коротко проконсультировался с адвокатами своей управляющей компании. Закончив, он направился к Витторио и Давиде Ридольфи. Те встали. Лео уважительным жестом протянул руку сенатору. Тот коротко глянул на него и пожал протянутую руку. Рукопожатие не было слабым, но не было и тем, что помнил Лео: сенатор имел обыкновение пожимать руки уверенно, и этом всегда угадывался некий смысл. На этот раз в его рукопожатии не было энергии.
Пока Лео раздумывал над этим, Давиде неожиданно накинулся на него с объятиями.
– Молодец, Лео! Гигант! Ты выбрал правильно! – восклицал Давиде с безудержным энтузиазмом.
Тот, застигнутый врасплох его слишком горячими и сильными объятиями, еле слышно выдавил:
– Да-да, я тоже в восторге, – и быстро отодвинулся на приличное расстояние, оставив Давиде упиваться злорадной радостью.
* * *
Когда Лео вышел из конференц-зала, то сразу увидел Кьяру, сидящую в зале ожидания на диване из серой кожи и погруженную в книгу.
Лео остановился на минутку, чтобы полюбоваться на нее. Кьяра ждала его уже два часа, но на ее лице не было признаков нетерпения. Она была спокойна и не знала, что только что произошло в компании. На лице Лео появилась теплая улыбка.
Тут Кьяра подняла глаза и увидела его. Она тут же спрыгнула с кресла с явным облегчением и подбежала к нему.
– Наконец-то! Алессандро сказал, что ты продал свой пакет. Ты что, правда продал «Иммортал1»? Я ничего не понимаю, и Екатерина тоже ничего не хочет объяснять, говорит, что это секретная информация и что я должна спрашивать тебя.
Кьяра смотрела на него выжидательно и с волнением. Лео спокойно взял ее за руку и посмотрел в глаза.
– Я все тебе расскажу, но только когда мы будем дома, – ласково сказал он, поглаживая ее пальцы. – Поехали.
* * *
Вечерний ветер негромко гудел над набережной Остии, неся с собой солоноватый запах моря и далекий шум волн, бьющихся о берег. Темпеста стоял на террасе, скрестив руки на груди и уставившись на лунные отблески на воде. Небо было черным, только слабо светила луна, прячущаяся в серых облаках.
Было десять часов вечера, но время для Алессандро, казалось, остановилось. Он мог думать только о том, что произошло несколько часов назад. Лео Тезео… его окутало разочарование, запустившее свои щупальца во все прочие чувства. В нем не было ненависти, только горькое удивление.