– Дезмонд, не могу понять, что с тобой творится? Скоро станешь таким же брюзгой, как и Анрэй.
Дезмонд фыркнул.
– Если мне стало интересно что-то, кроме забав с оружием, это не значит, что я собираюсь стать таким же сухарём. Просто… – он замешкался, а потом сказал почти правду, – просто книжка интересная попалась. Про подвиги. И войну кланов. Ты знал, что прежде, чем война закончилась, Аврора была свергнута, и год Нимеей правил… Дед, что-то не так?
Эндимион побледнел и схватился рукой за стену.
– Правил кто? – спросил он холодно.
– Ну, я не помню имя. Да и вообще, это сказка. Ты в порядке?
– Дезмонд, посмотри на меня.
Эндимион взял мальчика за плечо и заставил заглянуть себе в глаза.
– Где. Ты. Прочитал это?
– Нигде.
Дезмонд уставился в потолок, и сколько Эндимион не сверлил его взглядом, больше не отвечал.
В конце концов, Эндимион сдался и тяжело вздохнул.
– Дезмонд, не рассказывай никому эту сказку. Она глупая, но за неё ты можешь серьёзно поплатиться.
– Почему? – Дезмонд тут же посмотрел на деда с любопытством.
– Потому что это сказка, Дезмонд. Ложь, которой не было.
– А я думал, что сказки – это быль, которую мы забыли.
– Дезмонд!
– Но я никому не скажу, – согласился мальчик внезапно легко. – Если обещаешь честно ответить на один вопрос.
– Обещаю.
– Галактион Аэций… Он существовал?
Эндимион внимательно посмотрел на мальчика.
– Да. Но это сказка, Дезмонд.
– Само собой.
***
Аврора сидела на восточной террасе своего летнего дворца на Селесте. Конечно, слова «летняя резиденция» теряли изрядную долю смысла, когда речь заходила о межпланетном сообществе, но Аврора придерживалась консервативных взглядов во всём – от устройства освещения в своих дворцах до языковых форм. С её бессмертной руки мужчины при дворе до сих пор носители кители того же кроя, что и в её молодости, а девушки – длинные платья с юбками в пол. И пусть на окраинных мирах мини-юбки и комбинезоны вольно чередовались между собой, Аврора точно знала, что эти атрибуты дурного вкуса никогда не ступят в её дом.
Основная, официальная обитель Владычицы располагалась на Нимее, в стенах неприступного небесного замка. Там, где покоился в гранитном мавзолее забальзамированный прах её отца, последнего императора Кариты. Самой Авроре больше нравился титул «владычица», полученный не по праву кровной принадлежности, а по праву владения могущественнейшим из известных в Ойкумене артефактов – Венцом Власти. Его приобретение она считала в больше степени собственной заслугой, чем волей судьбы, хотя и считалось, что владение одной из трёх легендарных реликвий делает её избранницей небесных сил.