Мой муж вальяжно расположился в кресле, в одной руке держа стакан с какой-то жидкостью, в другой, собранные в охапку белые волосы. И разговоры не нужны.
Я смотрю в его наглые глаза, прикрытые от удовольствия и чувство стыда и ненависти нарастают во мне словно ураган. Он не может быть моим мужчиной. Я знаю его совершенно другим. Не сходится, или я наивная дура или это брат близнец. Но я понимаю, что все-таки первый вариант, иначе я бы уже давно знала этот факт.
Зачем я смотрю? Сама не понимаю, но брюнетка очень старается, а я с каждой секундой убиваю свою любовь все больше и больше. Судя по рыкам и стонам моего мужа, она старается просто восхитительно, доводя его до пика любви. Как он мог именно сегодня сделать мне такой подарок на годовщину? Нашу первую и уже в последнюю годовщину.
Девушка еще так похожа на Кристину. Черные кудрявые волосы почти до поясницы, идеальная талия и готовность всегда для Филатова. По сути, я стала помехой их расставания и отмены помолвки, о которой их родители договорились еще с детства своих детей. Как же обрадуется мать Ромы этому факту. Я даже представила ее довольный вид.
Беря себя в руки, я все же делаю шаг назад, скрываясь в темноте и давя слезы, которые текут ливнем по щекам.
– О да, детка. Ты великолепна, – нежный баритон мужа заставляет вздрогнуть мое тело. Я не хочу быть пойманной с поличным, поэтому делаю еще шаг назад. – Я тебе завтра позвоню. А теперь мне пора. Аврора потеряла уже.
В полумраке он включает свой мобильник, смотря пропущенные от меня. Всего один. Я хотела предупредить о своем приходе, но он не ответил. Теперь я вижу причину его задержки.
При упоминании меня мое сердце раздавилось окончательно, будто острый нож вонзился в орган, который отвечает за любовь и сделал два оборота вокруг своей оси. Больно. Противно. Унизительно. Это только малая часть моих чувств.
Я машинально запихиваю конверт в карман плаща и на цыпочках бреду к выходу. Не хочу, чтобы он меня видел. Не хочу сама его видеть, его лживые глаза и слова тем более.
У выхода я вижу Максима, того самого друга, но делаю вид, что не заметила. Отворачиваюсь, в надежде, чтобы он меня не увидел, надеюсь пронесло. Я не хочу сейчас никакой жалости и сочувствия, еще больше насмешек. Я боюсь этих чувств в мою сторону. Это как добивание лежачего. Лучше сама буду жить со своим горем проживая его душой и сердцем, чем втяну совершенно посторонних людей в водоворот своих чувств и эмоций.