У меня так и зачесался язык сказать что-то вроде: «Спасибо тебе, женщина! Теперь я знаю, что у меня хотя бы бедра узкие!»
– Откормим, – бодро сказала Годана. – Вот сейчас как раз обед будет!
Зденька погладила меня по голове еще раз, потеребила за ухо.
– Тэхон! Тэхон! Вставай!
Я вздохнул, словно только проснулся, пошевелился и взглянул на женщин с максимально беззащитным выражением лица. Для верности потер глаза и буркнул надутыми губами:
– А?
Те моментально растаяли.
– Обед, Тэхон! – Зденька показала, как ест суп. – Еда! Ням-ням!
Я рассудил, что самое время начать изучение языка. А то с таким уровнем коммуникации у аборигенов рано или поздно кончится терпение.
– Е-да? – повторил я, вопросительно склонив голову набок.
– Еда! – обрадовалась женщина и подала мне платье.
Я быстро схватил тонкую голубую ткань, прижал к животу, встал – сорочка упала до бедер – и уже спокойно, без спешки накинул расшитую ткань на плечи, затянув пояс. До меня постепенно дошло, что самый опасный этап благополучно миновал. Хвала косплеерам, которые педантично сшили панталоны к платью. Хвала бра!
Да и отношение Зденьки и Годаны явно стало теплее. Они показывали дорогу и общались уже гораздо охотнее. Зденька твердо вознамерилась обучить меня языку и по пути тыкала пальцем в разные предметы, называя их. Я повторял, стараясь имитировать акцент, и вертел головой во все стороны.
Гостевой дом выдавал нехилый достаток хозяина. Стены были обиты тканью с симпатичными ненавязчивыми узорами. Большие окна радовали глаз настоящим прозрачным стеклом. На полу вместо простых досок красовался уложенный елочкой паркет из темного дерева. Всюду стояла изысканная мебель, причем абсолютно разная, словно хозяин прошелся по какому-то международному рынку и скупил всё дорогое, что под руку попало. Хотя, конечно, обстановка по сравнению с трактиром была просто шикарная! У лестницы на стене даже зеркало висело!
В доме было два этажа. На втором располагались спальни, на первом – кухня. К кухне примыкала столовая. Аккуратная деревянная лестница вела в коридор, который служил и прихожей, а из коридора уже можно было попасть на кухню.
В столовой по центру стоял огромный, уже накрытый стол. Вокруг него сидели служители. Я с облегчением увидел, что хоть там и были общие горшки и супницы, каждому полагалась отдельная глубокая деревянная миска.