В темной комнате, где не бывает света,
Где не растут комнатные цветы,
И пыль не убиралась с какого-то лета,
Стоит одуванчик без воды и какой либо мечты.
Пушиста голова, белая совсем.
А когда-то был ведь желтым…
И пах, а сейчас не пахнет он ничем.
От дуновения ветра может стать и вовсе голым.
Но в комнате этой нет окна –
Сохранна хрупкость цветочного бытия.
И двери нет: стена, стена, стена…
Жизнь здесь одинока и размерена.
И пока ни кто не видит,
(Считает, что здесь он не один –
Ночами шуршание чье-то слышит),
Поворачивается к зеркалу, всё нутро затаив.
А как тут не потянешься,
Когда в абсолютной темноте,
Сияние, как от луны, излучается
В этом удивительном зеркале?
Стоит оно совсем без пыли,
Хотя в ней даже сам цветок!
Будто бы его помыли
На сотни лет вперед.
Смотрит одуван и видит всякое
В этом таинственном стекле.
Про удивительное и двоякое,
Что не увидишь просто так во тьме.
Поляны со сказочными цветами –
Сколько красок в их лепестках!
Диких зверей, бегущих многими лесами,
Так неистово, будто ружье во всех кустах!
– Вот ведь глупые – нет охотников там! –
Смеется в отражение цветок.
– Белка, да ёжик, что в страхе сам –
Вдруг кто его решит попробовать на зубок.
А бывает совсем отражения нет –
Даже его седого в зеркале не существует.
Тогда он смотрит в излучаемый свет,
Где пыль потрясающий балет танцует!
А бывает видит сам себя –
В молодости, когда голова была ещё желта.
Но отчаяние не трогает смиренного сердца:
«Как прекрасна была моя красота!».
Не скучает о ней, как и себя не жалеет,
Он в том что есть кротко проживает.