У меня появилось странное чувство жжения в груди. Оно горело и чесалось, хотелось снять футболку и приложить глыбу льда. У одной из ячейки шкафчиков начали появляться стикеры, свечи, фотографии и цветы. Я подошел ближе.
И не хотел верить в происходящее. Люди прощались с погибшим парнем. Но почему на шкафчике Конора? С ним ничего не могло случится. Я взял трубку и стал набирать его номер. Гудки шли, но трубку никто не брал. Паника разрасталось в груди. Руки задрожали, ноги подкосились и я упал на колени перед алтарем возведенный для моего лучшего друга. Слезы подступили к глазам и скопились не смея катиться по щекам.
Это не правда, такого не могло случится. Только не с ним. Еще вчера мы вместе тренировались и он смеялся. Боль сжала грудь в тиски, выбивая воздух. Крик застрял в горле.
Все смотрели на меня с жалостью и сочувствием. Подошел тренер и положит руку на плечо.
– Мне очень жаль сынок, – сказал он и приобнял за плечо. – Я знаю вы были близки, можешь не приходить на тренировку. Я пойму.
Еще ни когда голос мистера Стоуна не звучал так тихо и уныло. Мое сердце разрывается, нос мерзко щекочет.
– Вы знаете, что случилось? – хриплым голосом спросил я сдерживая поток слез готовых хлынуть в любой момент.
– Его сбил поезд.
– Что? Когда?
– Прошлой ночью. Леон, – он звглянул мне в лицо, – я понимаю что ты сейчас чувствуешь, но ты должен собраться и жить дальше. Мертвые всегда рядом с нами.
– Вы правы, они всегда рядом хоть мы их и не видим, – я вытер рукавом слезы и направился в туалет.
Холодная вода должна была привести меня в чувства. Но ни чего не изменилось. Глаза красные, нос немного опух, на лбу оказался небольшой синяк, видимо ударился когда упал с кровати.
Сегодня был второй день когда я вылетел за пределы времени. Первый произошел два года назад. Когда моя мать выпала из окна на шестом этаже. Точнее отец в пьяном угаре вытолкнул ее. Я вернулся из школы в тот момент когда ее забрала скорая. Огромная лужа крови на асфальте, сломанные ноги и вывернутая рука. Мне казалось, что с такими травмами не живут.
На ватных ногах я поднялся в квартиру. Отец сидел как ни в чем не бывало и продолжал пить. Я не помню тот момент, только когда сестра оттащила меня я пришел в себя. Отец лежал на полу кухни, пол залит кровью. Стены и шторы в брызгах крови. Я взглянул на свои руки. Они до самого локтя покрыты вязкой яркой жидкостью. Несколько часов в ванной я пытался отмыть руки от крови. Тер, тер и тер. Пока руки не стали красными и вода не начала щипать кожу.