Тётя Луиза ахнула и сразу схватилась за сердце. Костя знал, что своими словами задел её за самое больное. Личная жизнь тётки была далеко не идеальной. Хоть и работала она в администрации города в управлении благоустройства и могла считаться перспективной невестой, однако никто из мужчин не задерживался надолго в её жизни. И замуж не предлагали.
– Костя, да что с тобой? – всплеснула руками мама. – Ты не должен так разговаривать со старшими.
– Вырастили эгоиста. О матери бы подумал! – бодро поддакнула тётка, тут же забывая о сердце.
Косте и самому уже стыдно стало.
– Мам, прости, всё хорошо. Я к себе.
Он чмокнул мать в щёку, чуть припудренную мукой, и постарался побыстрее скрыться в своей комнате. Щёлкнул задвижкой замка и рухнул, не раздеваясь, на заправленную кровать.
Внезапно в кармане брюк звякнул телефон, оповещая о присланном сообщении. Костя вынул гаджет и ткнул в кнопку.
«Липа трус!»
Сомнений в авторстве быть не могло. Конечно, это от Влада. Костя раздражённо скрипнул зубами, удалил сообщение и сунул смартфон обратно, поглубже в карман. Однако надпись уже нестираемым клеймом успела отпечататься в Костином сердце.
– Трус, – обречённо прошептал он.
– Костя, пусти меня! – в двери заколотила кулачками Алёнка. – Ты обещал рассказать сказку!
– Не до тебя, отстань! – грубо крикнул ей Костя и тут же сам испугался своих слов. Никогда раньше он не разговаривал с сестрёнкой в таком тоне. Однако ничего с собой поделать Костя не мог, жёсткие слова сегодня, будто сами собой, срывались острыми булыжниками с его губ.
– А как же принцесса? – осторожно спросила Алёнка из-за двери. – Она так и останется драконом?
«Ну вот, снова она об этой принцессе! Глупая сказка!» – мысли скакали в Костином мозгу, как кошки по раскалённой крыше. Голова от боли раскалывалась на мелкие кусочки. Ему было плохо. Очень плохо.
– Да! – закричал он во весь голос. – Принцесса останется драконом! Навсегда!!!
– Ой, – жалобно всхлипнула в коридоре сестрёнка, и Костя услышал поспешный топот убегающих маленьких ног.
– Навсегда… – шёпотом повторил он и закрыл глаза.
Диск вращался и сходился чёрно-белыми кругами в пугающей тьме своего центра. Диск будто затягивал Костю внутрь, в тёмную пропасть неизвестности, заглатывал громадной зияющей пастью.
Костя отчего-то отчётливо понимал – это сон, он повторялся уже дважды, но сон этот, как и в первый раз, вызывал ужас своей глубиной, бездонной, как ночное небо. Скорее это был кошмар. Кошмарный сон, как продолжение столь же кошмарного дня. Однако Костя готов был поклясться, что сейчас знакомый диск, как бы странно это не звучало, манил его настойчивее, упорнее зазывал своей темнотой. И было невыносимо страшно, и очень хотелось проснуться, но Костя вдруг отчаянно решил больше не сопротивляться чёрно-белому диску.