Мне удалось незаметно проскользнуть в класс во время проверки посещаемости. Лекс встретила меня возбуждённым шёпотом:
– Я уже думала, что ты не придёшь! Заболеть в такой день – это был бы такой отстой! Наконец-то он настал! Мама даже купила мне новую пижаму по случаю.
– Круто. – Перед моим внутренним взором встали грязные, холодные комнаты, и я улыбнулась. – Хотя старый комбинезон был бы предпочтительнее.
– Что? – наклонила она голову набок. Но затем её осенило: – С уборкой пока без особых подвижек?
– Как и с центральным отоплением, – помотала я головой.
Мама была так занята поисками идеального фиолетово-синего оттенка для кухни и подготовкой к конференции по вопросам недвижимости, что мы вообще мало что успели сделать. Не считая тыкв. Она готовила речь, посвящённую горгульям. Хотя в Дарклинге их даже не было. Но она всегда устанавливала одну на каждый отреставрированный ею дом. Пусть даже крошечную. Это была её визитная карточка.
На уроке естествознания я встретилась взглядом с Риган. Сегодня на ней были длинные серьги, мерцающие на свету. Я сидела рядом с Лекс и щурилась на мигающую потолочную лампу. Мистер Бренд писал на доске о радиации. Скайлар болтала с ещё одной девочкой, которую, кажется, звали Флик. У неё на голове была сложная коса, и я с интересом её рассматривала, как вдруг Риган подсунула мне под руку записку.
Мои брови удивлённо взлетели. Но я прикрыла бумажку ладонью и сделала вид, будто ничего не произошло. В этот момент Скайлар отвернулась от Флик, и взгляд её холодных голубых глаз упёрся в меня. Напряжённый момент прервала Лекс, пихнувшая меня локтем в рёбра, чтобы спросить о пятом пункте. С моих губ сорвался тихий стон.
– Кто шумит? – гаркнул мистер Бренд, развернувшись на месте с грацией бородатой балерины.
Все за нашим столом изобразили большие невинные глаза и уткнулись носами в тетради. Он по очереди окинул нас суровым взглядом, после чего снова отвернулся к доске.
Набравшись смелости, я быстро глянула на Скайлар. Но та не сводила глаз с Риган, которая что-то прилежно писала блестящей ручкой. Её серёжки-висюльки так и переливались на свету. Я боялась пошевелить рукой, но что, если написанное размокнет от пота?
Я осторожно сдвинула записку сначала за учебник. А затем, ещё медленнее, под стол, где Скайлар бы её уже не увидела. Мистер Бренд отошёл утихомирить стол мальчиков, и я раскрыла записку.