Чем ближе они подходили к домику геологов, тем теплее становилось вокруг.
Урсо вытирал пот, Чука сдувал чёлку со лба.
Только Стёпе было всё нипочём, тепла он никогда не чувствовал, так же как и холода.
Снег стал рыхлым и вязким, ноги утопали, идти становилось всё тяжелее и тяжелее.
– Не припоминаю такого! – ворчал Урсо. – Только самое начало весны, и вот на тебе! Такой жары я и в июне не видал!
И он почему-то сразу вспомнил, как папа его давней подруги, зайчонки Наяк, сетовал на климат и метеорологов. И тут же заныло где-то в груди: «Наяк». Они были очень дружны, Урсо и Наяк. Вместе гуляли, смотрели на облака, делали секретики из тундровых цветов и ягод. Было так хорошо! Но потом им пришлось расстаться. Как Наяк сейчас, как её больная лапка? Урсо помотал головой и оскалился, стараясь отогнать воспоминания.
Они уже подходили к сопке-шапке, за которой стоял домик геологов.
В тундре много сопок[1], но такая – с каменными столбами на вершине – была лишь одна. Поэтому её и называли «сопка-шапка». Вспомнив историю об окаменевших душах людей, Стёпа сжал кулачки и подумал, что это ещё одна причина, по которой он хочет сразиться с келе.
И тут Чука, вырвавшийся вперёд, закричал:
– Смотрите! Смотрите!
Впереди, там, где тундра мягко поднималась на сопку, показался дом геологов. Окошки светились тёплым жёлтым светом. Но вокруг домика была одна сплошная вода.
Казалось, что дом стоит посреди озера.
– Вот это да! – проговорил Стёпа. – Как же теперь добраться?
Урсо и Чука покачали головами.
Они подбежали поближе, к самой кромке. Чука осторожно зашёл в воду.
– Холодная! – поёжился он.
Стёпа смотрел на озерцо. И вдруг его осенило.
– Оно не должно быть очень глубоким! Дом же не затопило!
– Мысль! – кивнул Урсо.
Ему было немного обидно, что не он первый до этого додумался.
Чука зашёл ещё чуть подальше в воду, потом ещё. Вода доходила ему до туловища, хвостик намок.
– Я самый высокий, – сказал Чука, вернувшись. – А значит, могу вас перевезти. Залезайте на спину! Только ноги подогните.
Стёпа и Урсо забрались на Чуку, и тот двинулся вперёд.
Он шёл, медленно нащупывая дно. Уровень воды не поднимался выше хвостика. Стёпа был прав.
– Ты как корабль! – восхищённо сказал Стёпа. – Верблюдов называют кораблями пустыни, а олени – корабли тундры!
– Да! – согласился Урсо.