На ходу сбросив на пол дорогой пиджак, он, всё так же не останавливаясь, принялся распутывать галстук. Ботинки остались лежать на пороге ванной – такой же просторной и светлой, как и комната, служившая холлом его апартаментам. Следом упали брюки и, погрузившись в клокочущую, как морская пена, горячую воду, уже наполнявшую ванну, Эван закрыл глаза.
Теперь он наконец пожалел о том, что отказался от предложенных услуг – сейчас Аргайлу вовсе не помешал бы небольшой массаж. Он так и видел, как длинные пальцы Ливи касаются его плеч. Князь издал едва слышный стон, и тот тут же потонул в шуме воды, а ещё через несколько минут в дверь раздался стук, и когда Эван, не скрывая раздражения, ответил: «Да», – на пороге показалась вовсе не девочка, о которой Эван мечтал только что, а Кестер – чисто выбритый и переодетый в свежий костюм.
– Внизу начинается представление, мой князь. К тому же, господин МакКензи хотел бы с вами переговорить.
Эван едва заметно поморщился и, откинув голову назад, уставился в потолок. Подумал и снова закрыл глаза – от горячей воды ему ужасно захотелось спать.
– Вам помочь?
Кестер вошёл в ванную и протянул руку.
– Я пока ещё не так плох, – открыв глаза и заметив этот жест, Эван дёрнул плечом, – выйди вон. Видеть тебя не хочу.
– Что мне передать господину МакКензи?
– Что я сейчас приду.
К тому времени, когда Эван сменил дорожный костюм на вечерний и, слегка пригладив влажные волосы, спустился на первый этаж, посетителей ничуть не убавилось.
– Представление будет в самом деле интересным? – поинтересовался он, заметив стоявшего неподалёку от лестницы племянника.
Тот улыбнулся.
– Более чем. ПЖоэльдёмте сюда, князь, – тронув Аргайла-старшего за локоть, Кестер указал ему на столик, стоявший достаточно далеко от других, чтобы там царила тишина, но достаточно близко к свету и сооружённому в другом углу салона помосту.
Аргайл последовал за ним и уже на ходу невольным профессиональным взглядом оценил сидевших за ним: пожилого мужчину в свободном, но дорогом костюме, и двух девушек по обе руки от него. Одна из спутниц, с аккуратно зачёсанными назад волосами и постным, как у монахини, лицом, абсолютно определённо была секретаршей. Эту же версию подтверждал и планшет, который она держала в руках – кроме неё техникой здесь не пользовался никто.