– Так, может, я твоей крови попью? – прищурился Картакар и, подавшись чуточку вперёд, обнажил клыки, чтобы напугать женщину.
– Так пейте, что мне, стакан крови для вас жалко? – фыркнула Клавдия, уставившись на него как преданный пёс и даже вытянув руку вперёд, оголила запястье.
– Идиоты! – прорычал Картакар и, шипя, направился в сторону лаборатории, обходя служанку по дуге, от греха подальше.
– Идиоты, идиоты… – вздыхая, произнесла женщина, положив посуду на стол и, достав откуда-то тряпку, начала оттирать пол. – Столько добра пропало… А ночью в подвалы пойдёт крыс ловить… Такой чувствительный и жалостливый мальчик… о нас беспокоится, переживает… О себе не думает! А Норгон… В детстве таким пухленьким душкой был, и что сотворил? Собственного брата… Ах, была бы жива леди Агата…
Картакар фыркнул и ускорил шаг.
– Мальчик… – кашлянув иронично, произнёс он и покачал головой. Только Клавдия могла так назвать лича!
Упоминание о брате и матери ещё больше навеяло на него мрачное настроение. Когда он зашёл в лабораторию, захлопнул за собой дверь и запер её с помощью магии.
Тёмной силы в нём сейчас было хоть отбавляй, но эта сила его же и пожирала изнутри. Если хотя бы раз в трое суток не употреблять кровь, он постепенно ослабеет, а затем наступит полное безумие. Картакар хорошо знал об этом, уже один раз подходил к опасной черте. Отказался от крови на две недели…
Магия странным образом поддерживала в нём… нет, не жизнь, а иллюзию жизни. Его тело после того фатального дня изменилось на клеточном уровне: появились клыки, когти, метаболизм стал очень медленным, а душу с телом соединяла слабая магическая связь.
Из бонусов такого существования – практически неограниченный источник тёмной магии и ускоренная регенерация тела. Тело, словно находилось в стазисе: оно не разлагалось, как у зомби, разум и личность сохранялись. Правда, всё это временно, и это необходимо осознавать. Из минусов – голод, душевная боль, неутихающая злость и ярость, пожирающий внутренности холод. Нет запахов, вкусовые рецепторы отказали, тактильные ощущения… Всё не то. А память… Память приносила дополнительные муки и метания.
Если честно, Картакар сам не совсем понимал, что с ним происходит, кто он, а точнее, чем он стал. Лич? Да, лич, но… некроманты просто не представляют, что на самом деле из себя представляет лич и насколько он может быть опасен. Или же Картакар всё же был неправильным личем? Он спокойно мог находиться на солнце и чувствовал себя комфортно вне зон гиблых мест, и его сила в обычных условиях не таяла, как пишут в учебниках. Его настоящая слабость – это голод и злость, сопровождающиеся пожирающим внутренним холодом. От голода он слабел магически, и тело начинало невыносимо болеть. А точнее, болели внутренние органы. Порезы, повреждения кожи и мышц Картакар не ощущал, и такие раны моментально… почти моментально затягивались, особенно если сделать хотя бы несколько глотков свежей крови.