– Чего ты хочешь? – чуть было не обиделся папа. – У военных галстук на резинке, а гражданский костюм я последний раз надевал лет десять назад. Тогда же и галстук завязывал.
– Могу по соседям поспрашивать, – вызвалась мама. – Кто-нибудь наверняка умеет.
– Попроси дедушку Лёню научить, – сказала Ленка. – Он должен уметь.
– Какого дедушку Лёню? – обеспокоилась мама. – Нет у нас никакого дедушки Лёни. Дедушка Лёша есть и дедушка Ваня.
– Есть, – затараторила Ленка. – Дедушка Лёня Брежнев! Он как-то звонил, вас не было, я трубку взяла, спросила, кто говорит, как вы учили. Он спросил, кто у телефона. Я сказала, что Лена. А я дедушка Лёня, сказал. Я спросила, какой дедушка Лёня, у нас только дедушка Лёша и Ваня, как мама сейчас сказала, а он говорит, – дедушка Лёня Брежнев. Вот! – и Ленка торжественно оглядела всех нас троих, потерявших дар речи.
Сама того не подозревая, Ленка натолкнула меня на мысль, и я позвонил Петрову.
– Приезжай на Лубянку, – весело согласился товарищ майор. – Научим. Сотрудник Комитета госбезопасности, пусть и нештатный, должен уметь всё.
Так что завязывать галстук разными узлами меня научили Петров с Бошировым, которые устроили из этого целое театральное представление в своём стиле.
А куда деваться? Поначалу ходил всюду в своей американской одежде (джинсы, футболка, кроссовки), но быстро понял, что русская пословица «по одёжке встречают, по уму провожают» не утратила актуальности. Если хочу, чтобы дело двигалось быстрее, не фиг бравировать своей раскованностью и небрежностью в одежде. Взрослые серьёзные дяди ходят в костюмах? Так здесь положено? Вот и ты ходи. Ничего, привык, даже понравилось. Нечто вроде униформы, которая дисциплинирует сама по себе. В конце концов, Кемрар Гели тоже носил когда-то в прошлой жизни униформу. Пусть гораздо более свободного кроя, нежели современные земные мужские костюмы, и галстук к ней не был предусмотрен, но всё же.
Пётр Степанович Непорожний – седовласый, гладко выбритый, улыбчивый человек лет шестидесяти – встретил меня без пиджака, который висел у него на спинке стула. Верхняя пуговица белой рубашки, как я заметил, была расстёгнута, а узел модного галстука расслаблен. И то сказать, – лето в Москве ещё не кончилось.
– Так вот вы какой, Сергей Петрович, – произнёс, поднимаясь мне навстречу. – Молод, молод. Здравствуйте!