Он покорно повторяет.
– Вот и молодец. Теперь свободен.
Я его отпускаю, поднимаюсь. Длинный встаёт, не глядя на меня уходит, держась за руку. Отойдя на несколько шагов, оборачивается.
– Ты ответишь, – слышу я. – Это я тебе точно обещаю.
– Я-то отвечу, – говорю. – Но ты клятву дал. Не забывай об этом. Сначала будет трудно, но потом полегчает, тоже обещаю.
Шакалы неуверенно топчутся на месте, они совершенно не понимают, что им теперь делать.
– Брысь отсюда, – говорю чётко и внятно.
Пятятся, поворачиваются, исчезают.
Дима Малышев восторженно смотрит на меня.
Я улыбаюсь ему, подмигиваю, треплю по плечу, и мы вместе идём в школу. Звенит звонок. Большая перемена закончилась.
На уроках Длинный уже не появился. Шакалы бросали на меня опасливые взгляды, шептались по углам. К концу занятий вся школа знала, что произошло, о чём мне и поведала моя соседка Таня Калинина.
– Зря ты с Длинным связался, я же говорила про его папеньку. Жди теперь неприятностей. Блин, даже не знаю, что делать… У тебя отец кто?
– Начштаба Кантемировской дивизии, полковник.
– Неслабо. Ну, тогда, может, и пронесёт.
– Отца впутывать не буду, сам разберусь.
– Сам ты не разберёшься, поверь, – вздохнула Таня. – Пробовали уже и не раз.
– Тебя он не обижал? – спросил я. – Длинный?
– Нет. Я стараюсь не лезть и вообще не его уровня. У меня отца и вовсе нет, мама в библиотеке работает… – она умолкла.
Ясно, подумал я. Семья бедная, живут вдвоём на зарплату мамы. У нас в Советском Союзе, конечно, все равны и любой труд в почёте, но негласные кланы и касты существуют, я давно заметил. Ничего странного и ужасного – даже на Гараде они имеются. Просто в силу того, что люди разные, сколь бы прекрасные общие идеи и стремления их не объединяли. Как говорят в России, кто любит арбуз, а кто свиной хрящик – вот уже и разделение. Главное, чтобы условное разделение не перерастало в реальное, а нелюбовь к свиным хрящикам или арбузам не переносилась на людей, которым они нравятся.
– Понятно. А где у нас РОВД, далёко от школы?
– Недалеко, на соседней улице. Ты что задумал? – с тревогой осведомилась она.