Тебя боюсь я. Страшно и странно быть живым, чувствуя при этом, что ты в раю на земле, в нескольких метрах над уровнем неба…
Утро. Шум на Рамбле. Первые мурашки от испанского бриза. Свежие устрицы и звук вылетающей дубовой пробки из бутылочки розе "Moet & Chandon". Рынок ,слияние запахов вяленого хамона и мускатной дыни. Я люблю тебя за то, что с тобой я никуда не спешу. Испания. Siesta. Ретардация. Спать с тобой в унисон под пальмами и внимать извне самый эротичный "голос" мира. Твой язык, как магнит, как желание, которое невозможно заблокировать. Я хочу слышать твой голос… Всегда и везде.
Эта женщина жаждет крови. И неважно, быка ли, тореадора или только приезжего туриста, горький сок сердца которого она выпивает при первом же знакомстве. У этой женщины есть король. Выходит, она королева?
Женщина-опасность. Любит погорячее. Водные лыжи, виндсёрфинг, ночные клубы, азарт. Втянет в любую авантюру, а затем без сожаления выбросит в открытое море, язвительно ухмыльнувшись. Она любит танцевать до утра и пить ежевичную сангрию, вольно срывая с тебя грусть, агонию, тлен принципов и обязательств. Женщина-головоломка, муза, почти идеал. Она вдохновляла Веласкеса, Мачадо, Гауди и Сервантеса. Но ей всего мало. Испания ненасытна. Она рождает таланты. Испания – это стих. Это красивее, чем проза жизни. Красивее, чем проза. Красивее, чем жизнь…»
– Что ты так усердно записываешь в своем блокноте? – спросил меня отец, продолжая обжигать шершавое небо горячим ристретто.
– Мысли об Испании. Так не хочу завтра возвращаться домой, поэтому желаю остаться в этой стране хоть на бумаге…
– Таисия, тебе скоро сдавать вступительные в университет. Завязывай со своими мечтами о писательстве. Ты будешь серьезным журналистом-международником, а не умершим от передоза писателем без зарплаты и кресла в офисе. Мы так решили на семейном совете. Не расстраивай меня.
– Да, наверное, вы были правы. Я грущу не поэтому…
– Тогда в чем причина? Если ты меня обманываешь, я готов пойти против всех. Даже не поедем на собеседование, а в следующем году поступишь в Литературный, я тебя поддержу. Поддержу тебя всегда, дочь, – ласково улыбнувшись, сказал отец.
– Я боюсь, что университет не станет для меня родным, как лицей. Лицей – больше, чем просто школа. Это мой дом, в котором вместо столовой и тушеной капусты с горохом – французское кафе с лавандовыми эклерами и шоколадным фонданом. Дом, в котором вместо писклявого звонка, беспрестанно колотящего по перепонке, занятия начинаются и завершаются одним из времён года Вивальди. Дом, в котором преподают профессора университетов, доктора наук, а не тираничные авторитарные тетки, верящие в свою вседозволенность и власть над детьми.