– Не смей даже думать о таких бездельных вечерах. Ты скоро улетишь на учебу, и тебе будет не до таких мероприятий. Мы должны успеть найти тебе подходящую партию. Сын мэра Николай в тебе, кстати, очень заинтересован. И племянник моей подруги Аллочки вернулся из Швейцарии и сейчас войдёт в совет директоров семейного холдинга. Два вполне достойных варианта тебя ждут, поэтому захвати в клатч золотую медаль, которую тебе вручили на выпускном.
– Золотая медаль – это не пирожки, выданные проходящим на вокзале детям. Это труд одиннадцати лет учебы, который я не собираюсь таскать по сомнительным праздникам в честь наступившей пятницы. И замуж я не собираюсь в ближайшее время, а если и соберусь, то прогуляюсь за любимого человека. И мне будет безразличен статус его семьи.
– Милочка, замуж выходят, а не прогуливаются. Этот вопрос за… – начав усиленно кашлять, подытожила бабушка.
Я подбежала к ней, похлопала по спине и стала навязчиво настаивать на посещении больницы:
– Липочка, у тебя жуткий кашель. Давай завтра поедем обследоваться. Это может быть серьезно. Ты раздираешь горло уже больше года…
– Еще чего. Я сама присмотрю за своим здоровьем, тем более я фтизиатр, а ты пока никто. Так что воздержалась от комментариев, надела перчатки, а на приеме улыбалась Анне Павловне и Николаю, – с жесткостью обрубила Олимпиада.
Приехав в особняк Ноздревых, я увидела сверкающий фонтан из розового шампанского, жидкость которого каждый мог испить ртом. Возле фонтана гуляли хвостатые павлины, дамы в бриллиантах и меховых накидках в июльскую жару дымили сигаретами с ароматом мускатного ореха и лицемерно смеялись, выпячивая новенькие виниры.
Около дворецкого находились позолоченные громадные клетки, внутри которых танцевали полуголые женщины в перьях, а официанты во фраках разносили фуа-гра из откормленных и выращенных на территории особняка уток. Ноздрева вертелась среди гостей, как ярмарочная рябая юла, а ее муж келейно закидывал в клетки с танцовщицами свои шершавые визитки.
Я выпила залпом два бокала шампанского, чтобы переварить этот званый пир, и зашла в дом. Ко мне сразу же подскочили хозяева приема, кичившиеся наворованным из государственной казны превеликим богатством. Фальшиво улыбаясь, я ненавидела себя, оправдывала и снова прощала, не решаясь сбежать с бала наперекор воле бабушки.