– Учебная какая-нибудь, – отмахиваюсь я. – Ну откуда здесь воздушная тревога?
– Это ядерная война, – объясняет он мне, на что я смеюсь.
– Не говори чуши! Какая ядерная война? Откуда? – отвечаю я ему, но тут вдруг меня сковывает ужасом. – Не может быть…
Я начинаю плакать, потому что ядерная война – это мамы и папы больше нет, да и меня скоро не будет, радиация же. Это единственное, что я помню – радиация, которая всех нас убьёт, но я не хочу, я не хочу! Нет! Не хочу умирать! Не надо! Я к маме хочу! Я согласна…
На что я согласна, выкрикнуть не успеваю, потому что опять получаю по морде, моментально прекратив истерику. Кто меня ударил, я не вижу – темно вокруг, но теперь только всхлипываю. Теперь меня всегда будут бить? Удар был сильным, в голове до сих пор звенит, и металлический привкус во рту ещё… Но в этот момент Вячеслав Игоревич командует продолжать движение.
Куда мы идём? Зачем? На поверхности нас, скорей всего, ждёт смерть. Но и умирать здесь, в темноте, жутко не хочется, поэтому я иду вслед за всеми. Тут какая-то девчонка начинает громко кричать, но слышны звуки пощечин, и крик затихает. Значит, это у них норма – бить девочек? Зачем я только приехала! Лучше бы сдохла со всеми вместе!
Проходит ещё несколько часов. Я уже и двигаться не могу, когда военный сворачивает куда-то, где обнаруживается очень тусклый жёлтый свет из нескольких расположенных на стене плафонов.
– Ага! – говорит Вячеслав Игоревич. – Работает техника! Полвека прошло, а она работает… Так! Всем залезть на платформы и держаться! – приказывает он.
Валера как-то очень быстро хватает меня, куда-то забрасывая, я оказываюсь на ребристой поверхности, затем рядом появляется и он, опять пытаясь меня обнять, но я почему-то, сама не понимаю почему, начинаю вырываться, и тогда он меня резко дёргает за волосы. Это так больно, что я вскрикиваю.
– Сиди смирно, дура, если жить хочешь! – злобно рычит на меня парень, отчего мне становится ещё страшнее, так, что я затыкаюсь.
То, на чём я лежу, ощутимо дёргается и, видимо, начинает движение. Ага, значит, дальше мы будем ехать. Всё лучше, чем просто идти. Я вижу: мы движемся по тоннелю – время от времени встречаются мерно мигающие красные лампы. Но это единственное, что я вижу, потому что мы будто едем в никуда, отчего мне, конечно, страшно, но сил плакать уже нет. Что-то скрипит за спиной, и я прижимаюсь к Валере, при этом даже не соображая, что он может подумать или сделать со мной. Такого страха я ещё не испытывала.