В то мгновение Айрен поняла, что десятки варлоков кругом неё умеют убивать – огнём, водой, ветром или мечом. Но очень немногие по-настоящему умеют исцелять.
Мастеру Зоину – семейному лекарю клана Белого Пламени – потребовалось больше недели, чтобы заживить одну только рану на плече у Руэри. В ту ночь в крепости у Айрен не было и нескольких минут.
Думая о том, что случилось с Руэри осенью, и о том, что произошло потом, зимой, Айрен всё больше боялась за него. И всё больше хотела сделать так, чтобы эти мгновения беспомощности не повторились никогда.
Руэри смотрел сквозь окна павильона, где вёл занятия мастер Нинен, и бессильно сжимал кулаки.
Зал почти всегда оставался полупустым. У Нинена, несмотря на его мастерство, было немного учеников.
Но одна, самая упорная, всегда задерживалась дольше всех и долго полушёпотом разговаривала с учителем наедине.
– Айрен… – процедил Руэри.
Такого бессилия он не чувствовал ещё никогда. Ему было нечего предложить сестре. Учитель Нинен был красив, умён, воспитан лучше всех варлоков, которых Руэри когда-либо встречал.
И Айрен было интересно с ним. С куда большим удовольствием она слушала своего нового кумира, чем рассказы Руэри о дикой жизни на севере – Руэри видел это по её глазам.
– Повелитель Вихрей уже так далеко забрался в своём мастерстве, что может позволить себе сутками подглядывать за другими ученицами?
Слишком хорошо знакомый голос – голос Пэйдина – раздался из-за угла.
Руэри инстинктивно потянулся к висевшему на поясе мечу.
Мальчишек было трое – Пэйдин явно выполнял среди них не главную роль. Он стоял за спиной у юноши в одеждах со знаком дома Золотого Рассвета – белых, украшенных золотой вышивкой на груди. Смутно Руэри припоминал, что этого ученика звали Лейном.
По другую руку от Лейна стоял тот, кого Руэри знал куда лучше – это был один из старших братьев Сигдхи и хороший друг Айрен, Андайн.
– Пэйдину из дома Белого Пламени настолько нечем заняться, что он следит за своим названым братом? – поинтересовался Руэри.
– Ты мне не брат, – Пэйдин в одно мгновение нахмурился, и прежде красивое лицо его потеряло всякое благородство. – Ты жалкий выкормыш, которого подобрал отец.
Будь они с Пэйдином наедине, возможно, Руэри мог бы промолчать. Пэйдин давно уже был настолько ему отвратителен, что Руэри не видел смысла с ним говорить.