6 июля. Г. Санкт-Петербург
– Я вам говорю, он пропал! Понимаете вы? Пропал!
Голос женщины разносился по коридору, сонная муха взлетела с подоконника и стала бессмысленно биться в грязное стекло. Капитан Василий Межоев устало потянулся, встал и вышел из кабинета.
– Что происходит, гражданка? Почему шумим?
Полная рыхлая женщина без грамма косметики на лице повернулась к нему, и он обратил внимание на два ярких пятна на её щеках и растрепанную книжицу в руке, оказавшуюся паспортом.
– У меня сын пропал, а этот, – она указала рукой на сержанта Бехтерева, – не хочет заявление принимать! А он пропал! Говорю вам, пропал!
– Сыночек домой не явился, – лениво процедил Бехтерев. – Придёт, куда он денется. Загулял, забыл, бывает. Не младенец поди. А вы, мамаша, успокойтесь, если через двое суток не объявится, приходите.
Резко развернувшись, толстуха оперлась кулаками на стол сержанта. Глаза ее сощурились еще сильнее, рот искривился, обнажив мелкие зубы.
– Я вам не мамаша, ясно? За двое суток можно на другую планету слетать, за это время что угодно может случится!
При упоминании «другой планеты» Бехтерев сделал сложное лицо, пытаясь подавить усмешку. Очередная психопатка! Он неуклюже постарался успокоить ее:
– Гражданочка, с ним либо уже что-то случилось, либо нет. Если случилось, на это мы повлиять не сможем. А если не случилось, то уже и не случится. Тьфу, заговариваться уже начал с вами-то!
Отлепившись от стекла, муха тяжело прожужжала над столом и уселась на голову посетительницы. Наверное, ей тоже надоела эта баба, невольно подумал сержант, наблюдая за насекомым.
– Я вам говорю, точно случилось, точно! – не замечая мухи, возразила женщина, – У него билет был на поезд! А он у меня красивый парень, высокий, голубоглазый. Брюнет, челка на лоб падает, модно так сейчас. Что если его украли на органы? Или в рабство?
Очевидно, этот разговор шел даже не по второму, а по какому-то бесконечному кругу. Сколько же истеричных граждан приходит в полицию каждый божий день! Как будто манит их всех в его отделение, медом что ли намазано?