– Ну, готова?
Заглянув в тоннель, Маша не увидела ничего, кроме темноты.
– Стрёмно, – засомневалась она. – Если поедет поезд, то нам некуда будет деться, смотри, как узко. Нет, боюсь.
– Ну и дура! – насупился Никита, уязвлённый отсутствием ожидаемой реакции у сестры.
Ему очень не хотелось одному лезть в тёмный тоннель, поэтому он напустил на себя небрежный вид и снизил голос до шёпота, чтобы скрыть дрожь:
– Там дальше поворот, поэтому выход не видно. Пошли. – позвал сестру Никита.
Нехотя она последовала за ним, и они оказались в прохладной полутьме. Чем дальше, тем становилось темнее, приходилось идти ближе к стенке, чтобы не спотыкаться о шпалы. Никита достал припасённый фонарик, жёлтый луч развеял темноту, выхватывая пыльные стены, выложенные облупившимся кирпичом.
– Где-то здесь… – мальчик шёл вдоль рельс, ища что-то.
– Что ты делаешь? – спросила Маша, – пошли уже отсюда.
Обернувшись к ней, Никита прошептал:
– Я положил на рельсы несколько камешков. Чтобы проверить, ездит ли кто-то по этим рельсам. Там на стене был люк, я напротив него положил. И потом ещё через несколько метров.
Они прошли ещё немного вперёд, и мальчик резко остановился.
– Вот! – луч фонарика задрожал в его руке.
Дети присели около рельса, на нём лежали примятые кучки крошева, в которое превратились камушки. Маша подняла глаза на брата:
– Давай на всякий случай проверим те, что положил дальше. Может на эти кто-нибудь наступил… – голос девочки дрогнул.
– Если бы наступил, то не раздавил бы. Я пробовал. Это камень всё-таки, а не мелок.
Они быстро нашли вторую партию камней, также раскрошенных в пыль. Никита провёл пальцем по рельсу, на коже остался белый след. Сестра присоединилась к нему и попробовала смахнуть крошево. Вдруг рука её замерла на металле.
– Никита!
Брат взглянул на Машу и увидел ужас на её лице.
– Ты чего? – удивился он.
– Приложи руку! Приложи!
От железного рельса по рукам пробежал холодок, и мальчик озадаченно посмотрел на сестру, не понимая, чего она испугалась. А потом почувствовал толчок, еле заметный за стуком собственного сердца. Затем ещё один. И ещё. Это могло означать лишь одно.
Перестук вагонных колёс.
– Бежим! – ему показалось, что он крикнул, но голос пропал и получилось жалкое сипение.
Машу словно обдало кипятком изнутри, она вскочила на ноги и метнулась в сторону светлого пятна выхода. Оно казалось невозможно далёким. Брат не отставал, пыхтя позади.