Следом встал Орель. Провел ладонью по лицу, но рука осталась чистой. Пару ударов он пропустил, но походило, что все закончится синяками. Подошел к Готтольду. На первый взгляд, для него драка прошла без особых последствий.
– Что вы здесь устроили?
Прежде, чем кто-то из мужчин успел ответить, вступила Агнесса. Она быстро проговорила:
– Я очищала статую Карла Виглера. А эти мясники заставляли вернуть все как было. Хотели опозорить основателя города.
Гильдия мясников. Вот что значили бляхи с бычьими головами.
– И что произошло дальше?
– Мой брат и кузен вступились за меня. А потом подоспели вы, господин десятник.
Стражник повернулся к мясникам:
– Она говорит правду?
– Они на слова ответили кулаками, – мрачно проговорил старший мужчина. – Подло и без предупреждения. А чего еще ожидать от детей предателя?
Десятник с большим интересом повернулся к Агнессе и Готтольду. Стало заметно, как резко поменялось его отношение с нейтрального на враждебное.
– Значит, вы близнецы Виглер?
– Да.
Стражник сплюнул под ноги. Повернулся к мясникам и больше не обращался к кукольникам напрямую.
– Господа, к сожалению, закон не на вашей стороне. Мы должны чтить память пяти основателей, чтобы не сотворили их дети и внуки. И эти люди были в праве, когда защитил монумент и не дали его поругать.
Младший мясник собирался возразить, но десятник поднял руку, давая знак молчать.
– Помни: Наяхафен важнее всего, основателей нужно почитать, а море – враг. Никого не задерживаю. Расходитесь.
Первая фраза стражника больше походила на религиозную максиму. Или девиз морской республики. В любом случае, это убедило мясников закончить препирательства. После драки прогулка завершилась. В молчании пошли обратно к мастерской Виглеров. Механик заметил, что Готтольд шел чуть скособочившись.
Прошло достаточно много времени, прежде чем Агнесса нарушила молчание.
– Кузен, где ты так натренировался драться?
– Долго учился фехтовать. И, пока здоровье позволяло, много практиковался. Я обучал боевые механизмы нашего ордена сражаться. А если сам не умеешь обращаться со шпагой, алебардой или копьем, то ничему и не научишь.
– Механических воинов? – переспросил Готтольд. Интерес перевесил обиду.
– У вас разве таких нет?
– Нет. Но давай не будем обсуждать это на улице. Ты понимаешь, что поступил очень глупо?