– Не спишь? – услышал я голос друга, когда экран телефона показал мне на шесть тридцать утра.
– Не смог заснуть, – тихо ответил я и тут же добавил, оторвав голову от пахнущей затхлостью подушки: – Свалим отсюда, пока не поздно? Грязь кругом, жрачка противная, к туалету даже подходить не хочется! А дальше все также?
Антон молчал.
– Ну? Чего ты? Вместе рванем! Не все деньгами меряется! – чуть громче произнес я.
– Понимаешь, Макс, – протянул он в ответ. – У меня обратной дороги нет. Я многим обязан Сергею. Он простил меня. Уговорил простить меня своего компаньона. Мне даже сказали, что возьмут обратно на работу, причем на хорошую должность. Считай, с повышением. Есть возможность стать директором нового филиала. А у меня связи, наработки, давние клиенты. Я хорошими деньгами крутил. Сейчас есть возможность все вернуть назад, восстановить былые финансовые возможности. Через полгода, максимум через год я снова на коне буду. Может, и выше сяду. Тебя смогу подтянуть. Я это от самого Сергея слышал, когда он твою кандидатуру рассматривал. Для меня вылет сюда, словно старт в новую старую жизнь. Мне так и было сказано, что помогу его брату-ученому, тогда назад примут. Заодно проветрюсь. К нему по-доброму все равно никто не едет. А люди позарез нужны в работе.
– Почему люди не хотят сюда? – спросил я, выслушав личную мотивацию Антона.
Слова о том, что желающие помогать ученому отсутствуют, в результате чего глава компании, где работал мой друг, вынужден набирать людей за огромные деньги, в том числе «штрафников», кем был Игорь, разбивший машину своего босса, и Антон, проворовавшийся и вымоливший прощения, насторожили меня еще сильнее. Местные ухмыляются, глядя на нас и не смотрят в глаза. Кормят так и принимают, словно мы не гости, а временная обуза для них. В глуши, где почти нет никакого движения и в наличии всего два автомобиля, никто не проявляет интереса к столичным личностям. Я даже заметил краем глаза пару раз, как кто-то украдкой выглядывал из окна, немного сдвинув в сторону занавеску, и смотрел на меня.
– Суеверий много, – спокойным тоном ответил мне Антон. – Аборигены категорически не желают идти туда, куда отправляемся мы. Приметы у них какие-то, верят во всякую чепуху, в духов своих. Сколько денег им не предлагали, ни за что не соглашаются. И помогать не хотят.