Глаза мужчины хищно сужаются, заставляя меня поперхнуться воздухом.
В них отчетливо читается холодная злая усмешка.
Марат достает из кармана брюк пачку сигарет, вытряхивает одну и прикуривает.
– Я под домашним арестом, – поясняет он, убирая фильтр ото рта, наклонив голову на бок. – Меня выпустили условно. И я не могу покинуть это место, подлая дрянь.
– Ой, да? – округляю глаза. Сейчас у меня все сложилось. – Но это ж лучше, чем там…в тюрьме. Я думаю. Наверное вашему брату пришлось приложить усилия, чтобы вас оттуда вытащить. Поэтому он наверное так зол на меня и папа…
Внезапно поток воздуха в легкие перекрывается. Я не сразу понимаю, что произошло.
Марат так резко и сильно сдавливает мое горло, что у меня закатываются глаза.
Сильно встряхнув меня, он немного ослабляет хватку, чтобы дать мне вдохнуть кислорода, рывком подтягивает к себе. Мне приходится подняться на цыпочки.
– Я думал о тебе. Часто и много, – он мнет мое лицо, надавливая большим пальцем на губы. – Я представлял, как поступлю с тобой, когда мы снова встретимся.
Сигарета в его руках тлеет близко с моей щекой, обдавая жаром. Я косо поглядываю на нее, боясь, что еще немного и она обожжет кожу.
Марат подается на меня, нависая огромной скалой.
– Хочешь узнать, какие у меня были на тебя планы?
– Я…не знаю…
– Сначала я хотел тебя просто придушить.
Сильные пальцы снова сжимаются на моей шее. Ощутимо, но не удушая. Надавливают на жилку и в этот момент дыхание мужчины оседает на моих губах.
По телу расходится странная дрожь и слабость.
Почему-то от его пугающих действий мне становится жарко, дыхание сбивается. Будто страх перед этим опасным мужчиной схлестывается с чем-то будоражащим, искрящим.
– Затем я хотел пристрелить тебя нахрен, – рука, зажимающая сигарету между пальцев, спускается по моим ключицам к груди. Плавно задевает костяшками и легкий жар оседает на коже.
Меня пробивает от необъяснимой остроты момента.
Когда мужчина накрывает подушечками пальцев вершину груди, чувствительный сосочек твердеет и внизу живота закручивается тугой узел.
Ресницы непроизвольно опускаются. С моих приоткрытых губ срывается слабый стон.
Я даже не замечаю, как близко его лицо от моего. Глубокий хрипловатый голос и горячее дыхание вызывает во мне будоражащую жаркую волну.
– Но больше всего я хотел видеть тебя на коленях, отсасывающую мой член, – эти слова полосят сознание острой бритвой.