Было еще прохладно, но майское солнце брало своё, пронзительными лучами лезло в комнату прямо через оконные стекла, грело и слепило. Дома и избушки – все такие разные – хвастались друг перед другом красотой резных наличников, шириной ворот и пестрядью палисадников. Разные дома, но похожие одним – целые они, невредимые, без пулевых отметин и снарядных пробоин на крышах.
Хорошо на Донбассе, думала Олеська, а такой красоты нет. Особенно теперь.
Вдруг из проулка показалась зловещая фигура в камуфляжной военной форме. Поверх нее – «разгрузка» или бронежилет, издалека не разглядишь. Лица не видно – скрыто под балаклавой. Буквы «Z» на форме нет. Значит – нацист. В руке у него длинный тубус. Олеська знала, что в таких трубах нацисты носят гранатомёты. А на плече – ящик железный. Там, наверное, боеприпасы. Осторожно идет, неуклюже, будто крадется и глазами злющими по окнам – зырк-зырк!