Даларас активировал фиксирующие кристаллы в центре пентаграммы на полу, и на потолке заклинательного зала, сделал привязки к зарождающейся формации портала. Уже все вчетвером, они неспешно начали вливать собственную ману в центр пентаграммы, насыщая будущее заклинание концентрированной маной.
В магическом зрении воронка сначала была обычного светло-голубого цвета, но к концу работы архимагов, в нее было влито столько маны, что ее цвет стал сначала темно-голубым, а спустя пару минут и вовсе черным. Ученики открывали рты, еще никогда в жизни они не видели маны такой плотности и такого объема. Их сердца сдавливало волнение, а некоторые девочки даже замирали от страха. Никто даже не думал, что может произойти что-то не так, ведь в таком случае, все они погибнут от мощнейшего мана-взрыва.
В зале стало прохладно. Но никто не сказал и слова. Студенты инстинктивно жались друг к другу, пытаясь найти помощи и поддержку в плече товарища.
– Заклинание!
Архимаги монотонными голосами начали произносить въевшийся в подкорку слова на древнем языке, когда в их мире правили вовсе не люди. Слова превращались в строки, строки в предложения, предложения переходили в непонятный речитатив. Пятьсот двенадцать строк, все их нужно было заучить без единой запинки, пробела. Помнить каждую запятую, каждую точку и восклицательный знак.
С первых строк портал мигнул, наливаясь густой и вязкой темнотой, с каждой произнесенной строчкой, он начинал пульсировать быстрее, попадая в такт произнесенных слов. Архимаги ускорились, как и требовало того заклинание. Пульсация участилась. Темнота внутри провала стала похоже на вязкое болото, из которого забредший путник не сможет выпутаться, если нечаянно туда попадет. С каждой секундой, с каждым произнесенным словом на языке древних портал пульсировал сильнее, пока архимаги не произнесли слово-ключ.
Пульсирующий овал на секунду застыл, как бы собираясь с силами, и исторгнул из своего чрева тринадцать свернутых комков, перепачканных в остаточной мане. Через мгновение портал начал терять силу, будто умирающая мать, родившая ребенка, становясь с каждой секундой все слабее, пока полностью не растаяла в воздухе, оставив после себя синие сгустки.
– Превосходно! – ректор начал разминать руки и с интересом рассматривать лежащие тела на полу в центре пентаграммы.