Все умолкли; тикали настольные часики; Наира громко причмокивала сына, ласково прижав его к себе.
Вечером обе семьи сидели там же, в кухне; с продленки вернулась единственная дочь Арсена и Арусяк – Каринэ – ученица пятого класса.
– Дедушка опять нас выгнал? – спросила она у порога, стаскивая с себя тяжелый портфель и снимая туфли.
– Ты была в доме? – спросила Арусяк с глазами опухшими от слез.
– Нет, я сразу пришла сюда. Я знаю, что когда ворота открыты и валяются наши вещи – это значит, дедушка нас прогнал.
– Мой руки и садись пить чай.
Девочка побежала мыть руки. Арусяк положила в тарелку булочки, налила чай и убрала грязные чашки, и Арсен встал из-за стола со словами:
– Пойду, проверю, жив ли он хоть. – Он вяло посеменил к двери и скрылся. Акоп тоже встал и вышел во двор покурить.
– Хоть бы уже сдох, наконец, – сказала Арусяк, как только фигура Акопа исчезла за дверью, и начала мыть посуду. – Вышла я на беду свою за этого балбеса Арсена! Думала, замуж за сына бизнесмена выхожу… думала, что после ада в приюте в раю буду жить – а нет. Ад для меня начался здесь.
Наира ничего не ответила и вышла: через несколько минут она вошла с проснувшимся ребенком. Она села на софу, обнажила грудь и предалась счастливейшему таинству, никого не слыша и не слушая. Арусяк с ненавистью посмотрела на сосущего грудь ребенка и, закусив губу, сказала:
– Думаешь, и я сына не смогу родить?
– Я с тобой вообще разговаривать не хочу!.. То-то я не знаю, что ты больше родить не сможешь, – наконец не выдержала Наира.
– Почему ты так уверена в этом? – спросила Арусяк, задетая за живое. Она остановила воду и посмотрела на Наиру взглядом, полного горести.
– Вся улица знает, как ты к русской знахарке ходила травами лечиться.
Арусяк сраженная опустила глаза.
– Сейчас медицина все может, – сказала она, как бы стараясь утешить саму себя.
Прибежала Каринэ и ловко забежала за стол.
– Не топай как слон, – буркнула Арусяк.
Каринэ ничего не ответила и, схватив булку с джемом, с жадным аппетитом ее откусила.
Неожиданно женщины услышали крик и одновременно вздрогнули. В кухню забежал Арсен с кровью, хлынувшей из носа по нижней части лица; следом – Акоп со словами:
– Полотенце! Дайте полотенце!
– Каринэ, быстро иди в спальню девочек! – суетливо повелела Арусяк.
Каринэ, привыкшая к семейным драмам и к тому, что ее вечно просят удалиться, убежала прочь.