Люська родилась через два года после возвращения отца, но почти ничего про него не помнила, потому что раны, полученные Николаем на фронте, не дали ему прожить хоть сколько-то долгую жизнь. Люська помнила только его смех, басовитый и хрипловатый, пальцы, пахнущие махоркой и жёсткие усы… Помнила, как отец подбрасывал её высоко в небо, и Люська летела, заливаясь хохотом от счастья и страха.
– Смотри, дочка, вон там созвездие «Малая медведица», ещё его называют «Ковш», – говорил отец мало что понимающей малявке Люське, – У меня на фронте друг был, Сергеем его звали, так вот он всё знал про звёзды…
– А где он сейчас, твой друг? – спрашивала Тася, сидя рядом и прижавшись к плечу мужа.
– В сопках Манчжурии лежит мой друг, – покачал головой Николай, – Ранили меня тогда, так он меня на себе нёс почти всю ночь, потом меня в госпиталь отправили, а его убили на следующий день.
Люська почему-то не помнила, как умирал отец, только потом слышала, когда уже школьницей стала, рассказы своей бабушки Клавы о том, как угасал Николай на руках своей жены, несмотря на все старания. Тогда, наверное, и озлобилась Тася, зачерствела душой и сердцем.
Люську она не баловала, строжилась на дочку и за любую провинность Люська была бита нещадно прутом. Люська потом забиралась на сеновал, плакала там, потирая битые места, но долго и там не просидишь – мать наказала сделать работу по дому засветло, и если не хочешь еще прута отведать, лучше поторапливаться…
Одна отдушина была у Люськи, это бабушка Клава. Вот уж она-то Люську любила! В большом кармане цветастого ситцевого фартука всегда был припасён для Люськи кусочек сахара, или бублик, хотя после смерти отца жить стало трудно и семья жила можно сказать, впроголодь. Но зато у Люськи были ещё бабушкины сказки….
– Мама, хватит вам ей всякими россказнями голову забивать! – строжилась Таисия, вернувшись домой после работы в колхозе, – Ни к чему это, пусть знает, что в жизни не бывает волшебства!
– Ну что ты, Тася, она же еще ребёнок, – ласково отвечала снохе Клавдия Захаровна, – Дети во все времена на сказках росли, и ничего худого в этом нет.
– Пусть идёт по воду лучше, нужно со скотиной управляться! Нечего сидеть! Люська! Я кому сказала! Подь на колодец!
И Люська летела выполнять материн наказ, чтобы потом, когда та уляжется отдыхать, распустив до времени поседевшую косу и прихватив её простой лентой, можно было тихо прокрасться к бабушке в комнату, забраться на высокую кровать и улегшись рядом, дослушать волшебную историю про Ивана- царевича или про Хаврошечку…