Его некогда холодная рука теперь обжигала мою. Господи, когда я в последний раз держала кого-то за руку? В восьмом классе? Это было странно и в то же время странно приятно. Я крепче прижалась к нему, и мое дыхание стало неровным.
"Тебе нравится сексуальное держание за руку, не так ли?" – сказал он.
Я подавила испуганное, нервное хихиканье. Мне хотелось снять повязку с глаз. Я хотела, чтобы он приказал мне лечь на спину, чтобы он вошел в меня, и власть, к которой я привыкла, снова стала моей. Меня уже ничто не шокировало, когда я лежала на этом столе; я видела и делала практически все. Но этот незнакомый опыт и моя реакция на него…
"Мы можем сделать гораздо больше, чем просто это", – прошептала я. Возможно, это была мольба.
"Я знаю. Вон там, на мольберте, висит меню с описанием всего, что мы можем сделать". Костяшки его свободной руки провели по моей щеке, повернув мою голову к нему. "Может, я хочу сделать то, чего там нет".
У меня не было времени ответить. Рука обхватила мое лицо и прижала к себе в поцелуе. Мягкие влажные губы коснулись моих, словно пробуя воду, и когда я не шелохнулась, он поцеловал меня по-настоящему. Его рот двигался по моим, нежно и в то же время властно. Намек на обладание был очень сексуальным.
Нет. Это против правил, – кричал мой мозг.
Я попыталась отвернуться, но его рука, держащая мою, отстранилась, и он зажал мое лицо между ладонями, лишив меня возможности вырваться и переместив под наиболее удобным углом. Так он смог просунуть свой влажный, мягкий язык в мой предательский и гостеприимный рот.
Электричество пронеслось по моему телу. Черт, это меня возбуждало, чего раньше никогда не случалось. Поцелуи с мужчинами обычно ничего не давали мне. Это всегда был странный клубок из прощупывающих друг друга языков и зажатых носов, но этот поцелуй был совсем не таким. Он был горячим. Мне хотелось большего, и я вздохнула, когда он достаточно вежливо согласился дать мне это.
Должно быть, он понял, что я не против того, чтобы он нарушил это правило, потому что одна рука расслабилась и поднялась к моему затылку, стягивая резинки. Натяжение повязки на глазах ослабло, как и он сам. Он возвращал мне зрение в награду за то, что я приняла его поцелуй. Когда повязка была снята, мои глаза открылись и приспособились к свету.