Подруге не нравился Матвей. Правильная Ира считала того слишком испорченным и пыталась убедить меня пересмотреть влюбленность, в идеале – забыть полностью. – «Парень, который окружил себя свитой, и относится к своей девушке свысока, не может быть хорошим по определению», – повторяла она.
Да, Матвей был далек от образа романтичного принца. Непонятно почему такой, как он, вообще обратил внимание на обычную девушку, к тому же совершенно непопулярную. Хотя нет… «Непопулярная» – это не про меня, мне больше подходит слово «изгой».
– Нет, планов нет. Вернее, я пока что не знаю, захочет ли Матвей увидеться после линейки.
Ира хмыкнула, покачав головой:
– Понятно, снова будешь на побегушках.
– Давай не будем об этом.
Мы уже миллион раз обсуждали то, что Матвей бывает часто занят, поэтому наши встречи случаются только тогда, когда он сам находит на это время. Подруга считает это проявлением абьюза, периодически пытаясь доказать мне его профнепригодность. А я считаю, что у человека могут быть и другие не менее важные дела, чем его девушка… Пусть даже мне самой от этого немного обидно, а эту мысль я подхватила у самого Матвея, единожды ее озвучившего.
– Как скажешь. – Ира поднялась с лавочки, на которой мы расположились, намереваясь уйти. – Если надумаешь, позвони.
– Договорились.
Я смотрю вслед ее удаляющейся низкой фигуры, потирая пальцами вдруг занывшие виски.
Да, в чем-то она права. Она всегда права, если уж на то пошло, но мне хорошо в своем мире иллюзий, только он, хотя бы на время, укрывает меня от действительности.
С Матвеем у нас далеко не все гладко, но мне физически необходимо его присутствие. Мне, той, которую никто никогда не приглашал на свидания, не называл своей девушкой, даже этим дурацким прозвищем, часто слетающим с его языка – «киса» – невыносима сама мысль снова остаться одной. Я знала, что Матвей не защитит меня от недопонимания в семье или буллинга в школе, ведь я даже никогда не рассказывала ему о своих проблемах. – Это все слишком мелко для такого, как он. Я боялась спугнуть, отвернуть от себя. – Но благодаря ему появляются счастливые моменты. Я начинаю думать, что все-таки кому-то нужна и, возможно, надеюсь, что эта маска плохого парня спадет, уступив напору моей любви. Наверное, я слишком глупа, для своих восемнадцати лет, но много ли среди нас умных?