и закончившийся разгромным поражением под Сталинградом.
Но если наступление немецкой армии в 1942 году в конечном итоге потерпело неудачу, то блицкриг против евреев, особенно в Польше, достиг своей цели. Нам давно известно, как именно их убивали в крупных гетто, прежде всего в Варшаве и Лодзи. Но большинство польских евреев проживало в небольших городках и поселках, где они зачастую составляли более 30%, а в некоторых случаях даже 80 или 90% жителей. Каким же образом нацистам удалось организовать истребление столь широко распространенного еврейского населения? И откуда в решающий период войны они смогли взять людские ресурсы для реализации этой масштабной задачи? Личный состав, обслуживавший лагеря смерти, был совсем немногочислен. Для «зачистки» небольших гетто – для того чтобы изолировать, а затем либо депортировать, либо расстрелять основную массу польского еврейства, – требовалось гораздо больше исполнителей{1}.
Поиск ответов на эти вопросы привел меня в городок Людвигсбург, расположенный неподалеку от Штутгарта. Здесь находится Федеральный центр расследования преступлений национал-социализма (Zentrale Stelle der Landesjustizverwaltungen). Просматривая обширное собрание обвинительных заключений и приговоров, вынесенных почти по каждому процессу о нацистских преступлениях в отношении польских евреев, я впервые наткнулся на судебное решение, касающееся 101-го резервного полицейского батальона – одного из подразделений германской полиции порядка.
До этого я почти 20 лет изучал архивные документы и протоколы судебных заседаний по делам о Холокосте, но именно этот обвинительный акт произвел на меня особенно сильное впечатление. Никогда прежде я не сталкивался с тем, чтобы человеческий выбор сопровождался столь драматическими событиями и столь откровенными свидетельствами, по крайней мере некоторых из преступников. Никогда прежде я не наблюдал картину ужасающих преступлений Холокоста, сквозь которую столь явно проглядывали человеческие лица убийц.
Из обвинительного акта, содержавшего весьма обширные дословные цитаты из протоколов досудебных допросов членов батальона, сразу же становилось ясно, что дело основано на необычайно большом количестве свидетельских показаний. Более того, многие из этих свидетельств заставляли буквально «ощущать» прямоту и искренность, которые отсутствовали в потоке самооправданий, отговорок и лжи, столь часто встречающихся в документах подобного рода. Следствие по делу 101-го резервного полицейского батальона длилось целых десять лет (с 1962 по 1972 год) и велось Государственной прокуратурой