– И сказал, что в уставе форма одежды обозначена как свободная. – Айрторн развел руками.
Устав, отчетность – это же больное место Ризаля. Большего педанта трудно себе представить.
– А он? – обреченно уточнила Линетта.
– Достал устав.
– И-и-и? – Она неосознанно подошла к подоконнику еще ближе.
– Да откуда я знал, что у него триста пятнадцатая редакция! – воскликнул Айрторн, и Лина инстинктивно отшатнулась, сама не зная: от голоса, прозвучавшего неожиданно громко, или от осознания масштаба бедствия.
– А поправка про форму…
– В триста семнадцатой, – охотно подсказал лорд. – Двадцать пятый пункт, третий подпункт. – Лина моргнула. – Что? У меня был хороший наставник и хорошая память. В смысле есть, а не была, – поправился собеседник, сообразив, что утверждение о хорошей памяти в прошедшем времени характеризует его не лучшим образом.
– Вот че-е-ерт! – простонала Лина.
Одно дело – напортачить, нахамить, возразить Ризалю. И совсем другое – ткнуть его носом в то, что он в чем-то не компетентен.
– Что, все так плохо? – живо заинтересовался Айрторн.
Чудесно. Все просто чудесно. Не считая того, что Ризаль теперь лишит всех премии, потратив средства на печать обновленной версии устава, затем раздаст всем по экземпляру, заставит вызубрить и будет проверять. После такого унижения – уж точно с особым рвением.
– Увидишь, – мрачно пообещала она и отошла от напарника подальше – еще наобщается. Хотя, по правде говоря, уже. По горло.
Ризаля стало даже жаль – вот же удар по самолюбию. Но себя и остальных коллег было жальче. Даже Лукрецию и Ренье.
– Эй, где вы там?! – подал из своей каморки голос дежурный.
Не оборачиваясь на лорда, Лина первой направилась к распахнутой двери. Айрторн спрыгнул с подоконника и поспешил следом.
– Держите, – дежурный, кажется, Генц (с братом-близнецом они работали посменно, и Линетта постоянно их путала), протянул ей, как первой подошедшей, тонкую стопку бумаг с прицепленным сверху маленьким листочком с адресом. – Распишитесь, – пододвинул толстую книгу – журнал регистрации.
Лина уже занесла перо над нужной графой, как опешила, глядя на соседнюю – под заголовком: «Исп-ли».
– Что это?
Генц – если это все-таки был Генц, а не Ренц – посмотрел на нее не понимая. Вытянул шею и подался вперед, отчего край столешницы впился в его объемный живот.