Арина – Рэмбо. Не герой из фильма, а кот. Был у них такой драчливый дворовый котяра с порванным ухом и кривым хвостом, злой и внезапный, даже собственных котят чуть не съел. За рыбий хвост мог руку откусить, воровал у соседей копчёную колбасу и сражался с собакой за куриные кости.
Вероника – «Красный крест». Тогда это сравнение показалось неуместным и странным, а сейчас она тот ещё волонтёр по жизни, вечно кого-то спасает. Что ни муж, то алкоголик или игроман. Вероника даже хобби выбрала под стать – постоянно собирает макулатуру, организовывает благотворительные мероприятия, будто пытается заглушить одиночество важными делами и отмолить чужие грехи.
Алексей – Тарзан. Первый, заметный, не такой, как все. Среди всех обезьян, самая белая обезьяна. Умный, благородный вожак. И всё у него складно и гладко. Бизнес, семья, даже машина самая новая и дети отличники. Для него быть лучшим естественно и, кажется, не стоит ему никаких усилий. Рядом с ним хочется выпрямиться и вспомнить свои достижения. Он, как ни странно, не подавляет.
Оля – песня. Грустная песня на чужом языке. Так никто и не смог перевести. Разве что Настя. Она знала слова и теперь единственная помнила мелодию.
А сама Настёна – помощница иллюзиониста. Подаёт инвентарь, отвлекает, но всё внимание публики направлено на фокусника, он главная звезда. Так было и с Настей. Маленькая, неприметная. Посмотришь – взгляд не зацепится. О чём думает, из-за чего переживает? Себе на уме. Из всех внуков только с младшенькой Настей Василиса Александровна не нянчилась и не прикипела к ней, полюбила, но как-то поверхностно, да и в няньки Настёне назначили старшего брата, тот, правда, быстро поделил обязанности с Филиппом.
Взгляд снова прошёлся по саду и остановился на высокой фигуре в чёрном. Филипп тоже пришёл. Кроме него посторонних не было. Да и какой он посторонний? С детства не разлей вода с Алексеем. И Настей. Хвостиком за ними ходила, чуть ли не с рук его ела, в глаза заглядывала.
Василиса Александровна нахмурилась, проследила за взглядом Насти. Та смотрела на Филиппа. Не тайно и не мельком, прямо и с вызовом. А он не смотрел, но взгляд явно чувствовал. Подобрался, плотно сжал губы и нахохлился. Вот он грач. А она всё-таки зяблик. Не пара они. И никогда не были. Десять лет – вроде небольшая разница, но в их случае огромная. Он её в коляске катал и бегал за смесью на молочную кухню. Он для неё – всё, она для него – младшая сестра лучшего друга.