На самом деле Веронике Айли-Рочестер не нужна была помощь для того, чтобы влиться в светское общество. Шарлотт одним присутствием давала ей уверенность, что всё будет хорошо, так что уже через несколько секунд Ника весело щебетала со своими новыми подружками и шутливо похлопывала по руке старшего сына леди Криденс, выглядя совершенно очаровательно. Как только стало окончательно ясно, что с ней всё в порядке, бывшая баронесса довольно выдохнула и двинулась к самому дальнему и неприметному уголку бального зала, собираясь подпирать собой стену весь вечер. Даже если кто-то из нового поколения аристократов и проявлял к ней интерес, вокруг не было никого, кто мог бы представить их друг другу, так что мисс Рочестер была надёжно защищена от бесполезных разговоров.
Привычка торчать у стены появилась у Железной Шарлотт уже под конец жизни, когда она стала одной из "старейшин" Юга, то есть ужасно уважаемой и пожилой леди, которой по статусу было положено посещать такие званые вечера. Она ходила только туда, где появлялся старый хрыч Хайдеггер, чтобы не позволить ему распространить своë влияние на молодые умы, и они проводили время вот в таких неприметных уголках, потягивая бренди и поливая друг друга оскорблениями. Воспоминания кольнули застарелой болью, и бывшую баронессу внезапно посетило чувство меланхолии.
До этого момента Шарлотт испытывала схожие чувства лишь к Брайану, искреннему и светлому мальчику, ставшему Святым. Иногда (гораздо реже и болезненнее, чем хотелось бы) её охватывали воспоминания о сыне. Но Хайдеггер? Этот невыносимый, вредный, въедливый подонок, достойный самых грубых оскорблений? Увольте, она не собиралась опускаться до воспоминаний об этом куске старого мусора.
Мисс Рочестер бросила взгляд на место, где мог бы стоять старый хрыч, и вдруг обнаружила молодого мужчину, который явно спрятался в укромном уголке от своих слишком настырных друзей. Неизвестно, на что он рассчитывал – пожалуй, он был самым высоким человеком на этом вечере. Шарлотт почти начала сочувствовать, как вдруг её случайный сосед внезапно заговорил.
– Нет, Джастин. И я ни за что не возьму с собой Эрика.
Если бы в руках Железной Шарлотт был стакан, он бы разбился вдребезги. Волей Бога или Дьявола, но это проклятый Грегори Хайдеггер сейчас стоял рядом с ней! И пусть она помнила его седым и бородатым, скрюченным из-за болей в сломанной спине, перепутать этот голос было просто невозможно. Теперь бывшая баронесса посмотрела внимательнее, с каждой секундой отмечая сходство – в тонких чертах лица, в веснушках и в серых, оттого пронзительных глазах. И пусть этот Грегори ещё не отрастил бороду и носил модную стрижку, но он уже улыбался, как старый хрыч, злился, как старый хрыч, и даже возмущался с теми же интонациями. Самым непривычным было отсутствие трости, с которой Сумасбродный Хайдеггер ходил лет пятнадцать – возможно, именно поэтому она и не узнала своего старого врага?