Леди Абигайль недовольно нахмурилась, но еë дочь вернулась к еде, сосредоточенно намазывая джем на тост и всем своим видом показывая, что продолжения не будет. В разговор снова вступила Ника, рассказав, что Лотти действительно вела себя очень мило, и очередное столкновение двух леди дома Рочестер перенеслось на неопределённое время.
– Тебе понравился вечер, Лотти?
Девушка подняла голову, встречаясь взглядом со своим самым старшим братом. Кларенс осторожно пододвинул к ней розетку с вареньем и грозно нахмурился, пытаясь скрыть заботу за маской строгости. Юная мисс искренне улыбнулась.
– Да. Я уже пообещала Нике, что схожу с ней в следующий раз.
Кларенс кивнул, и часть морщин на его лице разгладилась. Шарлотт наклонилась к нему поближе, в полголоса рассказывая забавные подробности вечера, почти сразу к разговору присоединился отец, и завтрак был спасëн окончательно. Лишь одна тема не была затронута мужчинами дома Рочестер, но барон и его наследник не собирались давить, оставляя за девушкой право самой решать, чем делиться с семьёй, и ответ "я не обзавелась новыми знакомствами" их полностью устроил. К тому же, их с Грегом действительно не знакомили. Поскольку ничего интересного, кроме Хайдеггера, на вечере не было, разговор довольно быстро сместился на финансы, и уже через несколько минут семья начала оживлëнно обсуждать оранжерею и расходы на ближайший квартал.
Наконец, с едой было покончено, и семейство Рочестер разошлось по делам. Леди Абигайль попыталась заставить Шарлотт присоединиться к ней и дамам Айли-Рочестер, но она совершенно не собиралась в очередной раз пережëвывать одно и то же. Так что мисс Лотти сообщила, где именно она видела это бесполезное чаепитие, и пошла к себе – заполнять бухгалтерские книги, подсчитывать необходимое количество еды и читать отчëты Альфреда.
После того, как Шарлотт прожила своë второе детство, у неë возникло множество вопросов к тем, кто раньше были ей дороже всех на свете. Потому что здесь, живя в мире, о котором она запрещала себе мечтать, общаясь с братьями, с отцом и матерью, она вдруг обнаружила, что Мери и Альфред, еë надëжные Мэри и Альфред, несколько своеобразно подошли к еë воспитанию.
После того, как её родители и братья сгорели, воспитание юной наследницы взяли на себя дворецкий и главная горничная. Они скрыли портреты других Рочестеров, закрыли главное поместье от всех, и первые годы жизни Шарлотт провела, пытаясь как можно скорее стать настоящей баронессой. Альфред и Мэри, которых ей никогда не разрешалось называть родителями, всегда твердили ей, что родственники лишь хотят забрать несметные богатства Рочестера – именно поэтому она никогда не общалась ни с Никой, ни с её родителями, ни с кем-либо другим.