Рочестер был смыслом еë жизни, в конце концов. Поместья, шахты, прииски, люди, Кливлендские яблони – во всëм мире не было ничего более драгоценного, и Шарлотт была готова на что угодно ради их процветания. В прошлый раз она расплатилась жизнью – сейчас от неë просто требовалось немного постараться.
– Медузка, хватит дурью маяться! – громкий крик заставил девушку поднять глаза, и она увидела Лео, нагло ворвавшегося в еë кабинет, – работа никуда не денется, а братья у тебя не вечные!
Юная леди подняла взгляд на свою русую копию. Лео следовало благодарить небеса за то, что мисс Лотти питала слабость к своим братьям – в него всего лишь полетел скомканный лист бумаги, а не стакан с водой. Младший сын Рочестеров, отлично знающий привычки своей сестры, с лëгкостью увернулся, и бумажный снаряд врезался в Кларенса.
– Мы слышали, что строители закончили стеклить оранжерею, – старший брат никак не прокомментировал внезапную атаку. Вместо этого он достал носовой платок и принялся тщательно отряхиваться, полностью сохраняя своë аристократическое достоинство, – и хотели посмотреть на неë вместе с тобой. Ты ведь ещë не ходила туда, верно?
А вот здесь у мисс Лотти уже не было шансов. Она с самым несчастным видом переводила взгляд с братьев на листы бумаги, разрываясь между работой и семьей. Наконец, семья победила – Шарлотт, тяжело вздохнув, встала и отложила документы подальше.
– Да не корчись так, медузка, – Лео тут же получил пинок в голень, но лишь рассмеялся и весело подмигнул, – ты этого несчастного ремонта ждала больше, чем собственного дебюта.
Кларенс встрял между младшими, переводя тему на Марселя и не позволяя им ругаться. В основном он разговаривал с мисс Лотти – в Лео полетел запрет обзывать самую младшую. Третий сын пытался объяснить, что "медузка бесцветная" это не обзывательство, а констатация факта, но его аргументы не возымели успеха. Сама юная Рочестер на прозвище не обижалась – "медузкой" она стала из-за светлых волос. Хьюго Рочестер был тëмно-русым, почти как необработанная руда, и каждый из его детей был светлее предыдущего, а Лотти и вовсе уродилась блондинкой. Этот забавный генетический фокус и породил шутки про бесцветную медузу, а также про то, что на младших детей не хватило краски, и что пятый ребëнок был бы лысым. Но остальные члены семьи почему-то считали такой юмор неуместным и даже оскорбительным.