Сто тридцать лет, как народился
с загадочной Руси душой,
чтоб три десятка торопиться
лет кратких мир постичь чужой.
Чужой для подлости и боли.
Свой для земли, небес и воли.
Поэт и скандалист, рубака –
грудь настежь, красная рубаха!
Всё «те же жулики и воры»,
темницы, кандалы и шоры.
Всё те же выси, синь для рек,
святой и грешный человек…
Твой крик на Русь лёг грустной песней:
дорога, дом, река… Чудесней
и горше нет земли родной.
Он наш, Есенин озорной.
Живут стихи, с распевом дружат
для милой Родины святой –
Сергуня всем нам в радость служит,
будь ты богач иль в голь спитой.
Поэтище!!! Башку закружит,
хоть ты монах, хоть разбитной!
Сто лет, как к Богу возвратился
и душу обнажил на суд,
чтоб рифмой в вечность обратиться —
в сердцах слова Любви
живут!
Я – не поэт. Я – рифмоплёт
Я – не поэт. Я – рифмоплёт
корявый, дерзкий и шершавый.
Зато в душе моей полёт,
а не сто баксов обветшалых.
Довольно в личку получил
за Русь, за матушку родную.
Обиду в водке утопил.
Да! Я люблю её, такую:
светла, прекрасна, велика,
убогая, в мечтах, в соплях и в горе,
душой с народом… И в веках
Любовь и страсть бушуют морем!!!
Почему, Русь моя золотая,
даже если нагая, босая,
для меня ты одна дорогая?
Разлилась без конца и без края.
Преклонились берёзки пред высью…
Думы все упокоены жизнью.
Золотых лет прошедших страницы
жаждут тихой молитвы, забыться.
В небо синее возглас возносят
колокольные древние стоны.
И прощенья Всевышнего просят
покаянные, скорбные звоны.