Только передо мной – взрослый, всё повидавший в своей жизни мужчина.
Уверенный в себе до самого костного мозга. Взрослый, но ещё не старый.
Матёрый волк.
Хищник.
Я точно могу это сказать по его цепкому взгляду, которым он уверенно, как будто уже он – мой хозяин, скользит по моей фигуре.
Груди, обтянутой тонким шёлком. Я вдруг с ужасом понимаю, как предательски затвердели мои соски. От холода.
И от возбуждения.
Странного, смутного возбуждения, которое вдруг охватывает всё моё тело, пока этот властный и уверенный в себе мужчина с нескрываемым удовольствием рассматривает меня, не упуская ни одного изгиба. Ни одной моей складочки.
И это странным образом будоражит меня. Но я быстро беру себя в руки и снова надеваю на лицо строгую маску.
– Да, очень приятно. Ваш сын недопустимым образом ведёт себя на уроках. Сегодня была просто последняя капля, когда он… – начинаю я, запнувшись.
– Что он натворил? Продолжайте, – с лёгкой усмешкой спрашивает меня Василий.
– Он сказал одну фразу на французском… Что я считаю просто недопустимым, – сверкаю я глазами от гнева. – Вуле-ву куше авек муа! – выпаливаю я. – Не переспите ли вы со мной! – перевожу я, и чувствую, как это странно сейчас прозвучала в салоне этого джипа.
Беру себя в руки.
И с удивлением вижу, как Василий Васечкин начинает хохотать, откинувшись на спинку сидения.
Я вспыхиваю от негодования:
– Что здесь смешного, позвольте узнать?!
И он, наконец-то успокоившись, отвечает:
– Ну что же. У мальчика хороший вкус. Отменный, – и я уже дёргаю за дверную ручку, чтобы выйти из машины.
Мне не о чем с ним разговаривать.
– Подожди, Светлана, – властно останавливает он меня, и я замечаю, как быстро мы перешли на «ты». – Я хочу компенсировать тебе безобразное поведение моего сына. Тем более мне надо немного подтянуть… – снова я ловлю на себе его прожигающий пристальный взгляд. – Мне надо подтянуть французский. У меня как раз партнёры французы. Так что я очень надеюсь, что ты позанимаешься со мной, – кладёт он мне руку на колено, и я чувствую, как от этого прикосновения горячие волны начинают расходиться по моей коже. – Первое занятие – сейчас, в моём особняке, – не терпящим возражений тоном отрезает он.
– Но… Как… А если я не соглашусь? – вспыхиваю я.
– Ты не поняла, вкусняшка, – облизывает он свои порочные губы. – У тебя нет выбора. Мне никто и никогда не отказывает, – сверлит он меня своим взглядом, и его рука сжимает всё крепче моё колено, и я понимаю, что и я не смогу ему отказать…