, или оставить тут как диковинку. Однако его вероломно похитили, разграбили и где-то спрятали, что до сих пор не могут найти (и не найдут). А там, возможно, находилось что-то совершенно важное, новое археологическое открытие (Ага, конечно, именно оно там и было).
В) Если учитывать, что саркофаг был обмотан цепями, а ночные бабочки – символика древних славян, следовательно изначально он появился на территории нынешней России, но каким образом очутился в Польше? И зачем его вообще нужно было куда-то перетаскивать?
Вздохнув и посмотрев на закат, лич направилась обратно к себе в склеп, погрузившись в думы о сегодняшней информации. Чем больше она находила ответов, тем сильнее возрастало количество вопросов. Данные обезнадеживали и были настолько размазанными и нечеткими, что поиски места рождения вампирши грозились затянуться надолго, даже слишком, что никак не радовало Еву: перспектива оказаться в компании Шизы и лишиться былого спокойствия была не самой радужной. Однако внутри лича все еще оставался червячок сомнения в правильности своих действий. Она была расчетлива и всегда старалась думать наперед с выгодой для себя, но здесь ситуация была довольно двоякой: с одной стороны вампирша была слишком шумной, а с другой – хорошей базой для экспериментов.
Она уже подошла к своему дому, как тут же замерла. То ли пасмурный вечер, то ли думы, то ли зомби, выбегающие с ужасом, были этому причиной, неизвестно. Но одно ясно точно, дело было нечисто. Лич, медленно, еле передвигая ногами, двинулась внутрь, мысленно подготавливая себя к тому, что ничего хорошего не увидит. И как же она была права! Все стены оказались разрисованы ценнейшими зельями, сделанными с таким трудом и любовью из редких и труднодоступных ингредиентов, а теперь превращенные в очертания глаз, бабочек и психоделических цветочков. Повсюду на полу лежала надерганная с могил трава, а из памятников построен маленький домик, в котором теперь жило какое-то непонятное нечто, сделанное из 10 пар человеческих ладошек, пришитых к отрезанной голове, как львиная грива. Зомби были одеты в платья Евы и передвигались, каждый раз спотыкаясь о подол, рвали их и отчаянно пытались снять. Медленно лич начала закипать. Хотя злоба и приглушалась внутренне, но здесь уже была искренняя и природная ярость. Ева уже самолично хотела повернуть вампирше голову до щелчка и открутить ее, как пробку от бутылки, но пока еще держалась.