Всю дорогу он представлял их встречу, ему до боли хотелось видеть ее, обнимать, ласкать, шептать на ушко ласковые слова, слышать ее лихорадочное дыхание и любить, любить, не переставая, как он всегда мечтал, до самой смерти, пока хватит сил.
Так, в мечтах, надеждах, нетерпении он притормозил у того места, где, как он ясно помнил, стоял дом Прасковьи, но теперь его там не было. У немногочисленных прохожих он так ничего и не смог выяснить, они смотрели на него, как на инопланетянина, теряя дар речи.
Тогда он постучал в дверь ближайших соседей, ему открыла миловидная женщина лет шестидесяти. Увидев его, она побледнела и резко отпрянула, прижав руки к груди, пошатнулась и упала бы, если бы он не поддержал ее. Кирилл провел женщину в дом, усадил на диван, подал ей валидол и хотел вызвать скорую помощь, но она его остановила.
– Спасибо, мне уже лучше. Присядьте рядом со мной.
Ее глаза наполнились слезами и светились какой-то странной надеждой, когда она дрожащей рукой гладила его по щеке.
– Мой Кирюша очень похож на вас, те же глаза, ямочка на подбородке… Я подумала, что он все-таки вернулся ко мне… вернулся домой, вернулся с войны… – слезы катились по ее щекам. – Мертвым Киру никто не видел… Потому я все равно жду его… и не перестану ждать до конца моих дней.
Утерев слезы, она внимательно посмотрела в глаза нежданному гостю и откровенно спросила:
– Вы догадываетесь, почему он похож на вас?
Теперь пришла очередь Кириллу Родионовичу хвататься за грудь и пить валидол.
– Я… ничего не знал о… сыне, – наконец, выдавил он.
– Жаль, что вы так и не увиделись с Кирюшей.
Полина Платоновна придвинула поближе к гостю вставленную в рамку фотографию красивого парня с характерными чертами Петровских.
– Кирилл пропал без вести в 1945-м… недалеко от Берлина… перед самой победой, – она еще немного помолчала, прежде чем продолжить. – У вас ведь что-то случилось?.. Что-то очень серьезное, раз через столько лет вы… вдруг решили увидеться с Прасковьей?
– Вы правы… Я серьезно болен и хотел… увидеть ее, объясниться, – он с надеждой посмотрел в глаза Полине Платоновне. – Может быть, вы знаете ее теперешний адрес?
– Нет, к сожалению, я не знаю, где она теперь…
Полина как-то замялась в нерешительности и все-таки спросила:
– Скажите… Отец вам ничего не рассказывал… о том… при каких обстоятельствах Прасковья… ушла из деревни?